ИВАН КЛУЛАС

ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

М.: Молодая гвардия, 2007. – 260 [12] с .: илл. (Жизнь замечательных людей)

Перевод осуществлен по изданию: Ivan Cloulas. Laurent le Magnifique. Paris: Fayard, 1997

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 

ХОЗЯИН ФЛОРЕНЦИИ

 

Глава 2

ФИНАНСОВЫЕ ТРЮКИ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО

 

Заговор Бальдовинеттн и Фрескобальди. Непопулярность налогового пресса

 

Провал заговора Пацци дал Лоренцо Медичи возмож­ность поставить правительство под свой контроль с помо­щью Совета семидесяти. Старинные советы непременно одобряли решения Совета семидесяти, а синьория проводи­ла их в жизнь.

В июне 1481 года подавление нового заговора дало Лоренцо возможность косвенно показать, что он — подлинный глава государства. Все началось с недовольства двух именитых людей, которые сочли, что их несправедливо отстраня­ют от государственных должностей. Про одного из них, Маротто Бальдовинетти, было известно, что он поддерживает сношения с Джироламо Риарио. Другой, Баттиста Фреско­бальди, бывший представитель Флоренции в Турции, арес­товал Бернардо Бандини — одного из убийц Джулиано Ме­дичи. Фрескобальди привез его к Лоренцо, но никакого вознаграждения от него за это не получил. Обидевшись, он задумал сделать то, что не удалось Пацци — убить Лоренцо. Но едва слух о заговоре дошел до окружения Лоренцо, зло­умышленники сразу же были осуждены и 6 июня повешены на окнах Барджелло. Поспешная казнь многим показалась несправедливой — ведь заговорщики еще не успели ничего совершить. Однако синьория и Совет семидесяти решили дать острастку другим. Стало ясно, что всякий, покусив­шийся на Лоренцо, будет наказан беспощадно.

Такая строгость, возможно, была вызвана растущим не­довольством налоговыми мерами, обеспечившими поступле-

182

 

ние средств для ведения войны с Неаполем и папой. Налог, исчислявшийся от оценки имущества, стал прогрессивным. В мае 1480 гола он составлял 5 процентов для самых бедных, с доходом от одного до 50 флоринов, и 16,33 процента для самых богатых, получавших в год 1200 флоринов и более. В январе 1481 года налог на самых богатых был поднят до 22 процентов. Его назвали «decima scalata» — «степенная де­сятина»: в пользу города должна была поступать десятая часть всех доходов флорентийцев, то есть как минимум 25 тысяч флоринов. Подушный налог, так называемая «капитация», тоже возрастал пропорционально подоходному налогу: тот, кто платил 7 процентов подоходного налога, уп­лачивал 1 флорин 4 и 4/5 сольдо капитации, плативший же 22 процента — 4 флорина 4 и ⁴/5 сольдо.

Весной 1482 года, когда началась Феррарская война, на­логовое бремя стало как никогда тяжелым.

5 марта было постановлено, что налоговые сборы долж­ны достичь 150 тысяч флоринов в год, то есть шестикратно превысить «степенную десятину». Но в июне флорентий­ские войска выступили в поход, и это потребовало новых податей. Был учрежден еще один налог. Его назвали dispia­cente sgravato — чрезвычайный или, буквально, «неприят­ный уменьшенный»: налогоплательщик мог сам себе устано­вить налоговую скидку до четверти ставки. Можно было получить и большую льготу, но не иначе как с разрешения синьории и коллегий.

Степенные десятины и чрезвычайные налоги поочередно взимались с сентября 1482-го по ноябрь 1488 года. Всего та­ким образом было собрано 44 чрезвычайных налога и 33 по­лудесятины. Граждане платили как наличными, так и заче­том процентов на суммы, вложенные в городскую кассу. Но иногда касса сама удерживала пропеты — целиком, поло-вину, треть или четверть, — чтобы погасить государственный долг, и тогда приходилось платить наличными. С 1485 по 1487 год так было двадцать шесть раз.

 

Финансовые последствия заговора Пацци для филиалов банка Медичи

в Риме, Лионе и Флоренции

 

Фискальный пресс разорял и частных лиц, коммерческие предприятия вынуждены были вести все свои дела крайне осторожно. Банка Медичи после ликвидации его филиалов в Брюгге и Венеции это коснулось прежде всего: следстви­ем заговора Пацци была конфискация собственности рим­ского и неаполитанского филиалов.

183

 

В Риме конфискация сопровождалось отказом платить по долгам Апостолической палаты перед банком и запретом на торговлю с Флоренцией. Джованни Торнабуони был из­гнан. Сикст IV передал право на добычу и сбыт квасцов, прежде принадлежавшие Пацци, крупным генуэзским куп­цам Чигала, Чентурионе и Дориа. которые в 1478—1480 го­дах заняли место флорентийцев.

Лишившись привычных льгот, Лоренцо был вынужден в июле 1478 года просить у миланского канцлера Симонетты огромный аванс в 30—40 тысяч дукатов. С мая по сентябрь того же года он занял у своих внучатых племянников Джованни и Лоренцо, младших сыновей Пьерфранческо Меди­чи, целое состояние — 53 643 флорина. В 1485 году молодые люди, достигнув совершеннолетия, потребовали вернуть деньги. Не имея средств заплатить. Лоренцо должен был от­дать им виллу Кафаджоло и другие поместья в Муджелло. но полностью расплатиться с племянниками так и не смог. Значительную часть занятой суммы Лоренцо удержал якобы как долю участия Джованни и Лоренцо в убытках лондон­ского отделения и в многочисленных крупных расходах, к которым их отец Пьерфранческо на самом деле не имел ни какого отношения.

Пришлось переналаживать торговые и банковские связи смотря по обстоятельствам. В Риме в декабре 1481 года, как раз когда папа мирился с Флоренцией, Джованни Торнабу­они заключил компромиссное соглашение с Апостоличес­кой палатой. В уплату долга Медичи Рим передавал свои за­пасы квасцов. Лучше было бы получить долг звонкой монетой, ибо сбывать сырье стало очень трудно: всю торгов­лю квасцами держали в руках генуэзцы, а филиалы Медичи в Лондоне и Брюгге, куда можно было бы вывезти минерал, уже не существовали. Впрочем, несколько позже (в 1485 го­ду) фирме удалось вернуться в прибыльную торговлю квас­цами, но ненадолго: время доходной торговли прошло. Ос­тавалась банковская деятельность. Возвратив себе фавор у папы, Джованни Торнабуони вернул и доверие постоянных клиентов — вкладчиков. В 1483 году фондовые операции принесли значительную прибыль, а убытков зафиксировано не было. Так продолжалось как минимум до 1487 года. В этом году Торнабуони заключил со своим племянником Лоренцо Медичи новый партнерский договор. Прежняя компания была ликвидирована, 18 783 дуката разделены: три четверти отошло к Лоренцо, одну четверть получил его дядя. Доходы должны были делиться в той же пропорции, что и капитал старой компании. Новая компания должна была обеспечить

184

 

контроль над филиалом. Было оговорено, что Джованни Торнабуони может забрать три тысячи дукатов, вложенные в лионский филиал, дела которого тогда сильно хромали. Тем самым он фактически готовился отойти от дел. Вскоре Джованни уехал из Рима во Флоренцию, возложив управле­ние банком на своего племянника Онофрио. На положении конторы плохо сказывались крупные займы, которые Джованни в угоду брачной политике Лоренцо был вынужден вы­дать папе Иннокентию VIII. его сыну Франческетто. а так­же Орсини.

Франческо Сассетти, основного компаньона Лоренцо и главного управляющего банком Медичи, неприятности рим­ского филиала задели лишь косвенно. Но зато но нему тя­жело ударило дурное управление лионским филиалом, где он был в доле с Лоренцо. Филиалом заведовал Лионетто Росси — муж незаконной сестры Лоренцо Марии. После смерти жены в 1479 году Лионетто уже не мог как родствен­ник пользоваться снисходительным отношением Лоренцо. Ему следовало вести свои дела как можно осторожнее. Он же, наоборот, втянул контору в рискованные операции, вы­нудившие Лоренцо и Сассетти дважды посылать в Лион ре­визора Лоренцо Спинелли — агента Медичи в Монпелье. Ревизии показали, что капитал филиала по большей части итожен в дорогие товары, ювелирные изделия и ковры, ко­торые невозможно быстро продать, чтобы исправить торго­вый баланс Лион извлекал из римского банка такие суммы, что Джованни Торнабуони пришлось несколько раз отказы­ваться от уплаты по его векселям. Наконец, выплаты фран­цузского духовенства Риму за свои патенты так долго задер­живались в Лионе, что у этой конторы постоянно оставалась недоимка перед Апостолической палатой. Традиционные взаимозачеты международных банков на Лионской ярмарке также подпортили положение филиала банка Медичи.

Стало ясно, что Лионетто Росси своими действиями до­вел банк до неплатежеспособности. В 1485 году Лоренцо вы­звал зятя во Флоренцию, где, по согласованию с Сассетти, арестовал его и посадил в Стинке, в 1487 году ненадолго от­пустил и вновь посадил: Лионетто был должен прежним компаньонам 30 тысяч флоринов, заплатить которые никак не мог. Новый ревизор Агостино Билиотти установил, что дефицит филиала достиг астрономической суммы 50 тысяч экю. Чтобы спасти лионский банк от банкротства, необхо­димо было распустить старую управляющую компанию и создать новую в составе Лоренцо, Франческо Сассетти и Джованни Торнабуони — последний, очевидно, вступил в

185

 

нее не без давления племянника. Лоренцо Спинелли назна­чили управляющим. Но ему не удалось восстановить дело. В мае 1488 года недужному старику Сассетти пришлось от­правиться в Лион приглядеть за конторой, и оказалось, что новый управляющий ничуть не лучше старого. Спинелли присвоил себе огромную часть компенсации (3 тысячи экю), вынес из банка ювелирные изделия и другие драгоценности. Он давал займы самому себе — не из личной корысти, а чтобы отчетность выглядела лучше. Сассетти провел во Франции год и пять месяцев, пытаясь вернуть суммы, дан­ные взаймы дворянам и высшему духовенству. Возврат этих кредитов позволил филиалу вновь удержаться на пла­ву. Но банк Медичи разделил общую судьбу всех итальян­ских банковских отделений в Лионе. В марте 1484 года правительство Карла VIII запретило вывозить золотую мо­нету в Италию, а также ввозить шелк и предметы роскоши во Францию. Впрочем, филиал продолжал играть важную роль в сношениях Флоренции с королевским двором: так. он вел переговоры с Людовиком XI о предоставлении юно­му Джованни Медичи аббатства Фондус. Но времена про­цветания филиала прошли. В марте 1490 года умер Сассет­ти, вместо него компаньоном стал его тщеславный и бестолковый сын Козимо. После этого дела покатились под гору еще быстрее.

Что касается других отделений банка Медичи, весьма разнообразные операции вел банк, находившийся в самой Флоренции — так называемая «Тавола», то есть «меняльная лавка». У него были большие торговые связи, особенно с Испанией и Левантом, откуда вывозились золото, серебро и другие ценные товары, в том числе шелк-сырец. Но основ­ную прибыль «Тавола» получала от спекуляций с долговыми обязательствами «Монте» — флорентийского городского казначейства: банк покупал их по низкой цене, взимал по ним проценты и выгодно перепродавал. Немало давали и пункты обмена денег, открытые банком.

Во время заговора Пацци ответственность за флорентийское отделение возлагалась на Франческо Нори (он возглав­лял лионский банк, но был изгнан из Франции, не сойдясь характером с Людовиком XI). 26 апреля 1478 года он был убит в Санта-Мария дель Фьоре, прикрывая бегство Лоренцо, и это место занял его помощник Лодовико Мази. В 1482 году в управление «Таволой» входили мажоритарные ком­паньоны Лоренцо и Франческо Сассетти, а с 1484 года так­же Джованни Торнабуони и Агостино Билиотти. Постепен­но и во Флоренции дела пошли на спад.

186

 

В 1487 году крупные компаньоны, которым хватало и собственных проблем, вышли из дела, и Лоренцо остался один с мелким компаньоном Джамбаттистой Браччи. В 1494 году, после политического поражения Медичи Браччи и при­шлось ликвидировать «Таволу». конфискованную республи­кой вместе со всем состоянием Медичи. Но к этому време­ни банк Медичи, как и все флорентийские банки, уже утратил свои позиции. Некогда процветавший цех менял практически сошел со сцены.

 

Положение дел в Неаполе, Милане и Пизе

 

14 июня 1478 года король Фердинанд объявил о конфи­скации всей собственности Медичи. Его чиновники аресто­вали товары на складах в апулийских Трани и Остуни, заня­ли помещение банка в Неаполе и отобрали кассовые книги. В марте 1479 года после заключения мира произошла рести­туция, но она не позволила возобновить дела: компромисса с двором достичь не удалось, сомнительные долги не верну­лись. Джованни Торнабуони в Риме пришел в отчаяние, когда в 1481 году узнал, что неаполитанский филиал задол­жал римскому 10 тысяч дукатов, ведь сам он вложил в этот филиал 7 тысяч и теперь не имел никакой надежды на их возмещение. В 1483 году строгая ревизия счетов показала, что убытки Медичи в Неаполе составили 30 тысяч дукатов. Франческо Нази поручили ликвидировать эту компанию. Нази справился с поручением успешно и даже основал новую компанию со сравнительно скромным капиталом 9500 дукатов, в которой наряду с Лоренцо был главным пай­щиком. В 1490 году ей удалось стать прибыльной.

В 1478 году была проведена ликвидация миланского фи­лиала. Ее поручили управляющему филиалом Ачеррито Портинари, который добился возвращения основных зай­мов, а затем создал собственную компанию. Именно к нему 1 января 1481 года обратился нуждавшийся в деньгах Лорен­цо. Ачеррито одолжил ему 2 тысячи дукатов, а взамен по­лучил право пользования миланским помещением банка Медичи на пять лет. В I486 году, когда этот срок истек, Ло­ренцо поручил Фолько Портинари продать этот дворец гер­цогу Лодовико Моро. Сделка эта принесла 4 тысячи дукатов. Мебель и ковры в стоимость дворца не входили.

Единственный в Италии банковский филиал, который приносил Лоренцо хоть немного прибыли, оставался в Пи­зе. В 1486 году он основал там вместе с Иларионе Мартел-

187

 

ли недолго просуществовавшую компанию (вскоре в нее во­шел Джованни Камби). которая стала контролировать това­рищество («магону») из Пьетрасанты, занимавшееся глав­ным образом экспортом железной руды с острова Эльбы, принадлежавшего синьорам Пьомбино. Железо, выплавляе­мое пистойскими и аретинскими мастерами, компания пе­репродавала в Рим, Неаполь и Палермо.

Доходы от этой деятельности были невелики по сравне­нию с теми, которые прежде получали от добычи и продажи квасцов. Что касается промышленных предприятий Меди­чи, то только одно из них теперь приносило прибыль — шелкоткацкая мануфактура во Флоренции. После падения Медичи в 1494 году она перешла к Лоренцо Торнабуони, сыну Джованни, и к ее капиталу в 7500 флоринов прибави­лось 11 тысяч.

 

Проект реорганизации банковских структур.

Государственная поддержка фирмы Медичи

 

В 1482 году после ликвидации важных филиалов в Брюгге и Венеции Лоренцо задумался о полной перестройке пред­приятия. Были созданы две новые компании. Первая, под управлением Франческо Сассетти. контролировала флорен­тийскую «Таволу» и филиалы в Лионе и Пизе. Другая, управ­ляемая Джованни Торнабуони, — филиалы в Риме и Неаполе. Минимальный капитал двух компаний составлял 48 тысяч дукатов, 18 из которых дал Лоренцо, и по 15 Сассетти и Торнабуони. Планировалось привлечь миноритарных пай­щиков еще на 20 тысяч дукатов. Приоритетным направлени­ем становился шелк: предусматривалось расширение фло­рентийских мастерских и основание мануфактуры в Лионе под руководством Франческо Товальи.

Главным мотивом реорганизации было желание усилить контроль центральной конторы нал всеми филиалами. Но она так и не состоялась, очевидно, из-за сопротивления фи­лиалов, ревностно отстаивавших свою автономию. В 1486 го­ду был составлен новый проект организации центральной компании, где главными пайщиками становились Лоренцо, Сассетти и Торнабуони, причем все они вносили долю и в местные филиалы. Но такая реорганизация зависела от Сассетти, а он к ней не стремился. До его смерти (31 мар­та 1490 года) ничего так и не было сделано.

В общем, структурная реформа буксовала, а между тем не­обходимо было решать насущные финансовые проблемы.

188

 

Займы, конечно, давали кое-какие возможности, но этого было недостаточно. Крупные финансовые предприятия Фло­ренции рушились одно за другим: в 1422 году их было 62, в 1470-м — только 33, а в 1494 году не осталось и полудюжины. Медичи продержались дольше других потому, что могли использовать государственные ресурсы. В январе 1495 года, сразу посте их изгнания, коммуна потребовала от их пред­ставителей возместить 74 948 флоринов, которые городской казначей Франческо делла Тоза выдал Лоренцо и его аген­там. Неизвестно, как Лоренцо распорядился этой весьма значительной суммой — возможно, так он вознаградил себя за услуги государству. Но тот факт, что ответственность за возмещение убытков была возложена и на Лоренцо Торна­буони, и на Джамбаттисту Браччи, в то время компаньона банка Медичи, заставляет предположить, что государствен­ные средства использовались в личных интересах Лоренцо. Разумеется, банк Медичи имел возможность брать комис­сию и с государственных расходов. Так, в народе ходили слухи, будто Лоренцо с выплат кондотьерам через банк Бартолини, в котором был пайщиком, брал себе 8 процентов. Но пока он был жив, никто не осмеливался предъявить ему подобное или иное в том же роле обвинение.

 

Новые меры политического контроля

 

С июля 1481 года контроль над финансами осуществлял­ся Советом ста, но этот совет подчинялся Совету семидеся­ти, состоявшему из людей, преданных Лоренцо. Закон, из­данный 17 сентября 1484 года, утвердил это положение дел. В 1489 и 1493 годах действие закона продлялось. Он давал Совету семидесяти полномочия ежегодно вновь утверждать порядок избрания Совета ста. Прежде собрание половины членов Совета семидесяти, то есть тридцати пяти человек, раз в два месяца избирало состав синьории. Чтобы избежать всяких разногласий внутри этой группы, было решено, что впредь Совет ста будет назначать пять человек из половин­ного состава Совета семидесяти специально для выборов синьории. Обоюдный контроль двух советов имел целью вос­препятствовать формированию оппозиции в одном из них.

Что касается других государственных структур, в частно­сти администраций на территориях, новый закон о выборах от 17 сентября также делил контроль за ними между Сове­тами семидесяти и ста. Совет семидесяти и действующая синьория назначали комиссию из 231 горожанина для отбо-

189

 

ра кандидатур, Совет ста определял 10 аккопьяторов, людей, составлявших списки кандидатов на каждую должность.

Пример избирательного собрания 1484 года, хорошо из­вестного по описанию Пьеро Гвиччардини, дает представле­ние, каким образом Лоренцо участвовал в важнейших политических событиях Флоренции. В избирательной комиссии должно было быть не более двух представителей одной се­мьи с правом голоса. Но синьория имела право увеличивать эту квоту для некоторых именитых семейств. Поэтому в чис­ле избранных членов комиссии могло быть пятеро Медичи и четверо Ридольфи. В числе Медичи был юный кузен Лоренцо, Лоренцо ди Пьерфранческо, но его кандидатуру от­вели под предлогом, что он имел налоговые задолженности. Возможно, это было следствием давления Лоренцо на синь­орию: он как раз прилагал усилия, чтобы вернуть деньги, данные кузену в долг в 1478 году. Правда, вскоре Лоренцо Медичи, назначенный одним из десяти аккопьяторов, впи­сал его в списки кандидатов на замещение высших должно­стей в провинции — капитана или подеста Пизы. Лоренцо был готов сделать кузену протекцию, но только подальше от Флоренции.

8 тысяч имен, внесенных комиссией 1484 года в списки кандидатов в состав синьории и се коллегий, распределя­лись следующим образом: 6400 из этих граждан принадлежа­ли к старшим цехам, 1600 — к младшим. Из числа первых 4250 принадлежали к знатным семьям — gli popolani antichi nobili. Наряду с прославленными Барди и Строцци, которых считали настоящими пополанами, здесь были представите­ли древних благородных фамилий — Альбицци и Перуцци, члены настоящих политических династий — Гвиччардини, Корсики, Содерини, а также представители новых людей (genie nuova), то есть буржуазии. Эта группа дала больше по­ловины кандидатов, отобранных на три главные государст­венные должности. Десять аккопьяторов, в числе которых был Лоренцо Медичи, предпочитали дать шанс этим людям, от которых ожидали совершенной покорности, а не старин­ным семействам. Впрочем, Лоренцо настоял на том, чтобы старейшие пополанские семьи, поддерживавшие его, тоже получили свое.

Таким образом, выбор кандидатов был довольно гибким. Принимались во внимание и личные способности, и популяр­ность группы, к которой человек принадлежал. В самом деле, «новые люди» приобретали и голоса своих деловых партнеров, происходивших из древних фамилий, и голоса выходцев из са­мых низких социальных групп, из которых вышли сами.

190

 

Личная роль Лоренцо в государстве. Его участие в финансовых, полицейских и военных комитетах

 

Лоренцо конечно же не ограничивался косвенным вли­янием на политические процессы в республике. Он прини­мал у себя во дворце членов городских советов, поддержи­вал акции государства своими письмами и с помощью своих посланников. Историк Франческо Гвиччардини на­звал его «любезным тираном», tiranno piacevole. С 1478 го­да до самой смерти в 1492 году он управлял Флоренцией в полном согласии со своими сторонниками, а это требовало единомыслия, основанного на точной оценке и гибком приспособлении к непредвиденно меняющимся обстоя­тельствам.

Среди качеств, позволявших Лоренцо удерживать поли­тическое господство, следует отметить его равнодушие к традиционным титулам Флорентийского государства. В от­личие от отца, он никогда не избирался членом синьо­рии — именно это позволяло ему всегда стоять выше при­оров и гонфалоньера. Зато он внимательно следил за финансовыми делами как член Комитета двенадцати проку­раторов в 1484—1489 годах, как и чиновник городского каз­начейства в 1487—1490 годах.

Дважды, в 1481 —1482-м и 1490—1491 годах плачевное со­стояние бюджета требовало создания специальной балии — так называемых балий Семнадцати реформаторов. Боль­шинство современных историков, начиная с Реймонта и Перрана, вслед за Гвиччардини видело в этом временном учреждении новый комитет, поставленный над Советом се­мидесяти для его нейтрализации. Английский историк Ни­колай Рубинштейн опроверг этот тезис. Совет семнадцати имел вполне конкретную, ограниченную по времени задачу: финансовое оздоровление государства. С этой целью в 1490 году ему и поручили провести непопулярную денежную ре­форму, что повредило и популярности Лоренцо, входивше­го в комитет.

Совет семнадцати решил вывести из обращения серебря­ные монеты старой чеканки под тем предлогом, что они из­носились и почернели. Отчеканили новые, чистые деньги с содержанием серебра две унции на фунт, которые стоили на четверть дороже прежних. Соляной сбор у городских ворот и в провинции должен был оплачиваться этими монетами. Старую принимали только в городском казначействе за че­тыре пятых номинала. Само же государство выпускало их на рынок для уплаты долга по рыночной стоимости.

191

 

Таким образом, реформа временно сбалансировала бюд­жет: доходы государства выросли на 20 процентов. Но она вызвала резкий рост цен и сильнейшее недовольство народа манипуляциями с государственными займами, прекращени­ем выплат по процентам, уменьшением дотаций государства на приданое. Восемь стражей (полицейский комитет) с боль­шим трудом то здесь, то там предотвращали народные воз­мущения. Одно из них произошло в январе 1489 года. О нем рассказывал Гвидони — посол Эрколе д'Эсте. Некоего мо­лодого человека привлекли к суду за убийство агента, состо­явшего на службе у Восьмерых стражей. Народ встал на его защиту и помог ему убежать. Но Восемь стражей схватили молодого убийцу. Старшины ходатайствовали перед Лоренцо о его помиловании. Среди них были троюродные братья Лоренцо и Джованни. Хозяин города наговорил им любез­ностей, а сам поторопил сулей. Те вынесли смертный при­говор, который тотчас был приведен в исполнение — убий­ца был повешен на решетке Барджелло. Четырех человек, помогших обвиняемому бежать, арестовали и приговорили к четырем ударам бичом и четырехлетнему изгнанию. Случай очень характерный: чтобы строго поддерживать порядок, Лоренцо не нужно было входить в полицейский комитет. Воля Восьми стражей была его волей. Когда он подавлял за­говор Пацци, народ избрал его в состав Восьмерки, но че­рез восемнадцать дней он подал в отставку, желая показать, что злоумышленники наказываются за государственное пре­ступление, а не из личной мести.

Зато во время войн, последовавших за заговором Пацци. он был неизменным членом военного комитета

.

Роль Лоренцо в городских советах. Наказание Нери Камбии

 

В делах городских советов Лоренцо Великолепный участ­вовал постоянно. В 1466 году он специальным декретом был назначен членом Совета ста вместо своего отца. В 1484 го­ду, достигнув положенного возраста — тридцати пяти лет, он вошел в него уже вполне легитимно. Кроме того, с 1481 по 1489 год Лоренцо был членом Совета семидесяти и ис­полнял должность аккопьятора при выборе членов синьо­рии. Наконец, роль аккопьятора в избирательной комиссии 1484 года, как мы видели, позволила ему повлиять на от­бор доверенных людей, поставлявших впоследствии кадры для государства. Но Лоренцо не только назначал долж-

192

 

ностных лиц, он призывал их к порядку, когда это было не­обходимо.

Хронисты Джованни Камби и Аламанно Ринуччини при­водят один случай, взволновавший жителей Флоренции. Это было в 1489 году, во время жеребьевки постов провин­циальной администрации. Жеребьевку должна была прово­дить синьория вместе с коллегиями. Но в нужное время в Коллегии гонфалоньеров не собралось кворума. Приоры по­слали за отсутствующими. Нашли всех, кроме шестидесяти­летнего Пьетро Боргини, который уехал на охоту. Он явил­ся только поздним вечером в охотничьих сапогах и черной шапке. На другое утро синьория по предложению гонфалоньера справедливости Нери Камби решила наказать Борги­ни и еще трех уклонистов поражением в гражданских пра­вах на три года.

Лоренцо Великолепный тогда был в Пизе. Возмущенный таким приговором, он передал синьории через своего канц­лера приказ отменить решение. Приоры отказались. Тогда по настоянию Лоренцо Совет семидесяти и комитет по вну­тренним делам наказали трехлетним лишением гражданских прав самого гонфалоньера, а четырех членов коллегии вос­становили в правах.

Общество сочло это решение справедливым. На самом деле Лоренцо схитрил, взяв под защиту якобы преследуемых. В сущности, они принадлежали к тому же привилегирован­ному классу, что и Камби — единственная разница была в их положении по отношению к народным массам. Члены кол­легии были как бы представителями народа при синьории. Тронуть их — означало тронуть народ. Лоренцо не хотел ссо­риться с народом по процедурному вопросу. Удовлетворив горожан, он без труда завоевал себе популярность.

Между тем он по-прежнему жил жизнью простого граж­данина. Лоренцо уступал дорогу любому, кто был старше его. Зная, что в Милане и в Риме его сыну Пьеро непремен­но предложат почетное место, он советовал ему скромно держаться во втором ряду. Он никогда не отказывался посе­тить в гостинице послов других иностранных держав или проезжих кондотьеров, хотя с течением времени все больше страдал от подагры и ревматизма. Если Лоренцо не мог явиться на собрание, он посылал туда своего представителя Пьера Филиппо Пандольфини, советы которого высоко це­нил, или же своего канцлера Пьеро де Биббиену.

Но он всегда был в курсе всех дел и всегда умел выдер­жать паузу, чтобы вместе со своими советниками обдумать проблему и найти наилучшее ее решение. Каким бы напря-

193

 

женным ни был его распорядок дня. он находил время для расслабления и созерцания. В дипломате, финансисте и по­литике не умер коллекционер, знаток и любитель искусства, поэт. Официально Лоренцо был членом двух правительст­венных комиссий, отвечавших за культурную жизнь города. С 1472 по 1484 год он, как мы уже говорили, входил в прав­ление Флорентийского университета, благодаря ему был со­здан университет в Пизе. Будучи членом комиссии дворцо­вых дел (Gli operai del Palagio) с 1479 года до смерти, он познакомился с величайшими художниками своего времени, и общение с ними, как и с представителями изящной сло­весности, доставляло ему одну из величайших радостей, до­ступных человеку.

 

Содержание          Наверх           Biblio Italia