В этой маленькой заметке меня нисколько не заинтересует
вопрос о том, как "произошли" стихи "в глубине веков"; поэтому
я оставлю в покое наших обезьяноподобных предков, немца Бюхера
("Работа и ритм") [1] и прочие великомудрости,
и задам себе следующий простой вопрос: как это случается, что
гражданин Икс, великолепно умеющий изъясняться на самом
обыкновенном русском, французском и т. д. языке, в некоторые
более или менее редкие минуты своей жизни открывает в себе
"родник, простых и светлых звуков полный"?
Откуда у него берутся стихи?
Вопрос поставлен достаточно ясно - попробуем его
разрешить. Прежде всего согласимся, что особенность стихов как
отдельного вида словесного искусства сидит в звуковой стороне
речи. Это ясно. Если в стихах и есть что-нибудь кроме
"звукового", то это "что-нибудь" возникает, существует,
сознается из-за и по отношению к звуковому; "звуковое"
определяет стихи; если мы зачеркнем звуковое в стихах, то и
стихов никаких не будет.
Итак, - фонетический монизм в науке о стихе, - и "пойдем
дальше ". Каковы звуковые признаки стихов?
Вот: 1) ритм, метр, размер, - все равно, как ни назовите
(понятно); 2) звуковая связь (ассоциация) между словами и
сочетаниями слов: повторы, аллитерации, ассонансы и прочее; 3)
самоценности звуковой формы речи как со стороны
артикуляционной, так и акустической; отсюда - разговоры о
"благозвучии" (часто нелепые, но самый факт налицо); 4)
эмоциональное значение звуков и звукосочетаний, звуки и
звукосочетания "выражают" какие-то эмоции, содержание фонетики
стиха зависит от эмоционального тона (прости, Господи)
стихотворения; об этом тоже много налепили, в том числе и я,
но все-таки прочитайте мою "О звуках стихотворного языка" в
"Сборнике"[2]; 5) сложность, затруднённость"
(В. Шкловский) [3] звуковой формы,
сравнительно с разговорной речью; об этом два слова и у меня в
"Скоплении плавных" [4]
Стихи не единственный случай, когда звуки оседлывают речь.
А именно.
Во-первых, сон (не всегда, конечно), грубо говоря: мне
снится Леля, потом лилия, потом люлька, об этом - из многих, и
общеизвестно. Слова связываются по звукам и определяют
содержание сновидения. Во-вторых, душевная болезнь: некоторые
душевнобольные произносят целые тирады, довольно бессвязные по
содержанию (как это им и полагается), но вполне и крепко
связные по звукам и часто размерные. В-третьих, экстаз:
например, у сектанто, об этом упоминается у Шкловского и у
меня в "Сборниках по теории поэтического языка". Здесь также -
звуковые повторы и размер.
Все эти явления объяснял Фрейд и объяснял, сопоставляя с
некоторыми которыми особенностями детской речи её первого
периода, завершающегося "лепетанием" и первыми признаками
"сознательного" языка.
В человеческой психике никакие впечатления не пропадают
бесследно, не забываются абсолютно, это правильно и
относительно детских речевых впечатлений. Совершенно ненужные
в повседневной жизни, они обычно покоятся на дне Леты, но при
необычных, ненормальных состояниях сознания они могут
всплывать на поверхность психики. Это верно, конечно, не
только относительно речевых впечатлений, но и всяких детских
("инфантильных") впечатлений (напр., сексуальных; об этом см.
у Фрейда в разных книгах). Сон, экстаз, душевная болезнь
являются именно такими ненормальными состояниями сознания, и
при них инфантильные речевые переживания снова появляются на
свет божий и, в комбинации с сознательным языком или его
остатками, создают новые виды речевых проявлений.
Очень заманчиво применить этот метод объяснения и к
стихам; Тем заманчивее, что между стихами и детской речью
гораздо больше совпадений, чем между нею же и речью при
экстазе, сне, душевной болезни.
В самом деле:
Каковы звуковые признаки детской речи в ее первый период?
Вот: 1) ритмичность детских монологов при лепете; 2)
господство звуковой ассоциации: повторения, удвоения и пр.; 3)
самоценность для ребенка его лепета: он лепечет для того,
чтобы лепетать; лепетание доставляет ему наслаждение, причем
здесь играет роль как произнесение, так и слышание;. 4)
эмоциональное значение речевых (звуковых) проявлений у
ребенка: первоначально он говорит лишь в эмоциональном
состоянии; он пользуется звуками для выражения своих эмоции;
5) сложный звуковой состав детского лепета и первоначальных
звуковых проявлений вообще; ребёнок произносит такие звуки и
сочетания звуков, которым при переходе к обучению
сознательному языку долго не может снова выучиться, а
некоторые совсем не употребляются в сознательной речи
культурного человека.
Остроумный читатель вероятно заметил, что звуковые
признаки стихов и детской речи совпадают.
Вывод: детские речевые впечатления первого периода вообще
забываются, но при некоторых ненормальных (или лучше не
нормальных, чтобы не испугались) состояниях сознания, в том
числе и при вдохновении у стихотворцев, проявляются, вступая в
связь с обычным языком, и резко определяют своими
особенностями то новое "речевое тело", которое в конце концов
получается, т. е. в нашем случае - стихи. Сознательная работа
при стихотворном творчестве заключается в согласовании
инфантильного материала с обычным.
Таким образом, стихи происходят из детского лепета
Пока - всё. Не верите - не надо.
Примечания
1. Бюхер К. Работа и ритм. М., 1923.
2. Якубинский Л.П. О звуках поэтического языка
// Сборники по теории поэтического языка. - Пг., 1916, вып. 1.
3. Шкловский В.Б. "Заумный" язык и поэзия //
Сборники по теории поэтического языка. - Пг., 1916, вып. 1.
4. Якубинский Л.П. Скопление одинаковых
плавных в практическом и поэтическом языках // Поэтика:
Сборники по теории поэтического языка. - Пг., 1919.
|
