ИВАН КЛУЛАС

ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

М.: Молодая гвардия, 2007. – 260 [12] с .: илл. (Жизнь замечательных людей)

Перевод осуществлен по изданию: Ivan Cloulas. Laurent le Magnifique. Paris: Fayard, 1997

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

КОРНИ БОГАТСТВА

 

Глава 2

МЕДИЧИ ВЫХОДЯТ ИЗ ТЕНИ

 

Волна народного возмущения вознесла Медичи на верши­ну власти, а отлив этой волны во второй половине XIV века унес их обратно. Их постигла та же судьба, что и многие другие флорентийские фамилии. В течение нескольких по­колений они терпеливо поднимались по общественной ле­стнице, общими интересами, участием в различных корпо­рациях и браками укореняясь в среднем классе.

28

 

Род низкого происхождения

 

Род Медичи происходит из области Муджелло, долины верховьев Сьеве, правого притока Арно. Эти живописные и плодородные места защищены от северных ветров высоки­ми горами: высота Апеннинских гор здесь от 1700 (Фальтерона) до 1000 метров (Монтеджови). В долине много дере­вень. Некоторые из них, видимо, еще в давние времена перешли к Медичи от знатных семейств Убальдини и Коп­ти: это Сан-Пьетро сопра Сьеве, Борго Гринцелли, Реццанико, Треббио, Кафаджоло. О первых Медичи сохранилось множество легенд. По одной из них родоначальник фами­лии был угольщиком в Муджелло, а его сын стал врачом — отсюда якобы их семейное имя и герб с геральдическими шарами, или «хлебами», в которых видели пилюли и даже медицинские банки. Другая легенда связывает их герб с эпи­ческим сюжетом. Во времена Карла Великого в ущелье Сье­ве будто бы свирепствовал некий великан Муджелло. Храб­рый рыцарь Аверардо Медичи отважился вызвать его на бой и убил. В бою великан ударил по щиту противника палицей с железными шарами — вмятины от них и являются знаме­нитыми геральдическими шарами. Рыцарь передал свой герб потомкам, хранившим память о славной победе.

Но если и существовали эти благородные корни, первый Медичи вышел в 1201 году из лона флорентийской буржуа­зии: Кьяриссимо, сын некоего Джамбуоно Медичи, стал членом Совета коммуны. У него было несколько домов воз­ле Старого рынка. В 12SI году другой Медичи, Джованни, принимал участие в военном походе против ломбардцев. В 1291 году Ардинго, сын Бонаджунты Медичи, стал при­ором. В 1296 и 1297 годах он был гонфалоньером справед­ливости. В 1299 году гонфалоньером стал его брат Гуччо. Еще один Медичи, Аверардо, был гонфалоньером в 1314 го­ду. Выше мы уже рассказывали о другом Джованни Меди­чи — том самом, которого казнил герцог Афинский за не­удачу в Лукке; у него был брат Франческо, отомстивший за Джованни, способствовав падению тирана, а затем участво­вавший в Совете по пересмотру конституции.

Уже тогда семейство Медичи было весьма заметным сре­ди пополанов, боровшихся с крупной буржуазией. В борьбе этих партий отличился некто Бартоломмео Медичи. Потом Сальвестро Медичи — как мы видели, он сыграл решающую роль в восстании чомпи. До этого времени состояние Меди­чи считалось средним. На принудительный заем 1364 года с них было взято 304 флорина, в то время как, например, со Строцци — 2062 флорина. Заметим, что критериями, по ко-

29

 

торым во Флоренции выбирали кандидатов на занятие выс­ших постов и экспертов, дававших советы государственным учреждениям, были богатство и деловой успех. Между тем Медичи в различные советы и комитеты входили редко. Кроме того, им недоставало сплоченности: в отличие от Строцци. Альбицци и других, девять ветвей этой чрезвычай­но разросшейся семьи ожесточенно враждовали друг с дру­гом. С 1343 по 1360 год представителям рода Медичи было вынесено пять смертных приговоров. Большинство из них было изгнано после восстания чомпи. Затем, в конце XIV — начале XV века, избежавшие изгнания составили заговор против государства и также были изгнаны. В 1400 году в го­роде оставались только Вьери и Аверардо Медичи с детьми. Аверардо получил прозвище Биччи по имени ростовщика — современника Данте. Это были небогатые семьи: на при­нудительный городской заем с них было взято лишь 220 и 12 флоринов соответственно.

Аверардо умер от чумы в 1363 голу. После раздела иму­щества пять его сыновей получили весьма незначительное наследство. Они вернули своей матери Джакомо Спини 800 флоринов приданого и, согласно воле отца, передали S0 серебряных ливров богоугодным заведениям во искупле­ние за те барыши, которые покойный мог получить нечест­ным путем. Два его сына, Франческо и Джованни, оба часто именовавшиеся «ди Биччи» по прозвищу отца, поступили на службу к своему дальнему родственнику Вьери, сыну Камбио Медичи. Вьери был двоюродным братом Сальвестро, друга мятежных чомпи. Он был в числе 67 флорентийских граждан, которых восставший народ 20 июля 1378 года возвел в рыцар­ское достоинство. В 1348 году он был записан в цех менял, но занимался также экспортом через пизанский порт. Вместе со своим компаньоном Джакомо Вентури Вьери основал фили­ал своей фирмы в Венеции. Он был связан с торговыми до­мами по всему побережью Далмации. Дела Вьери Медичи шли в гору благодаря соединению капиталов при создании новых торговых компаний. В 1382 году его партнером стал Франческо Медичи, а в 1385-м — его младший брат, вошед­ший в историю семейства под именем Джованни ди Биччи.

 

Наследие Джованни ли Биччи: финансы и политика

 

Джованни был наемным управляющим компании, кото­рую Вьери открыл в Риме. Женитьба на Пиккарде Буэри, богатой невесте из флорентийской буржуазии, дала ему сво-

30

 

бодные средства: 1500 флоринов приданого, которые он в октябре 1385 года внес в капитал компании. Так он, наряду с Вьери, стал главным партнером римского филиала.

В 1393 году старый и больной Вьери отошел от дел. Он поздно женился и не имел наследников, кроме двух несо­вершеннолетних детей. Свою долю капитала компаний Вье­ри продал родственникам и компаньонам. Дети Аверардо ди Биччи стали полноправными хозяевами фирм, в которых прежде были акционерами. Франческо, а затем его сын, на­званный в честь деда Аверардо, успешно управляли торго­выми домами и меняльными конторами во Флоренции, Риме, Пизе, а также в Испании — Барселоне и Валенсии. Но в 1443 году, со смертью Аверардо-младшего, их дело прекратилось.

Джованни ди Биччи повезло больше. Он сделал компань­оном своей римской компании Бенедетто Барди, а затем, в 1397 году, перенес контору во Флоренцию. Так было поло­жено начало банку Медичи. При этом Джованни значи­тельно увеличил капитал: он сам вложил 5500 флоринов, Бенедетто — 2 тысячи, а новый компаньон Джентиле Буони (правда, вскоре вышедший из дела) — 2500. Из 10 тысяч по­сле ухода Буони осталось 8 тысяч флоринов. Результат пре­взошел ожидания: к концу первого года прибыль на капитал достигла 10 процентов.

Причины такого процветания просты. В Риме компания получила много денег она была уполномочена собирать не­которые платежи в папскую казну, а главное — принимала вклады от послов, паломников и священнослужителей раз­ного сана: аббатов, епископов, кардиналов, должностных лиц папской курии. Джованни ди Биччи вложил эти деньги в коммерческие предприятия сначала во Флоренции, а на­чиная с 1398 года (и чем дальше, тем больше) — стал вкла­дывать их и в Венеции. В 1402 году он даже основал в горо­де дожей на месте прежнего филиала компанию с капиталом 8 тысяч флоринов, из которых тысячу внес Нери Торнаквинчи — управляющий, ставший компаньоном.

Джованни ди Биччи вывозил из Флоренции главным об­разом ткани и сукна, которые покупал у местных предпри­нимателей. В 1402 году он решил сам стать предпринимате­лем: купил суконную мануфактуру на имя своего старшего сына, тринадцатилетнего Козимо — того самого, который стал впоследствии «великим купцом*. Таким образом, маль­чик очень рано получил практический опыт. Управлял пред­приятием, разумеется, профессионал Микеле Бальдо, ставший компаньоном с капиталом 1000 флоринов, но основную до-

31

 

лю капитала, 3 тысячи флоринов, Джованни закрепил за сы­ном. Такую же операцию Джованни ди Биччи проделал в 1408 году — купил еще одну суконную фабрику под управ­лением Таддео ди Филиппо и вложил в нее 4 тысячи фло­ринов на имя второго сына, Лоренцо. которому едва испол­нилось тринадцать лет.

Фирма Джованни ди Биччи — головная контора и две мануфактуры во Флоренции, автономные компании в Вене­ции и в Риме, филиалы в Гаэте и Неаполе — стала крупным предприятием. Ее общий капитал достигал 20 тысяч флори­нов, инвестированных преимущественно в банки: 8 тысяч флоринов во флорентийский, 8 тысяч в венецианский. 4 ты­сячи в римский. Притом служащих было немного, всего семнадцать: пять во Флоренции, по четыре в Венеции и Ри­ме, четыре в Гаэте и Неаполе. Годовое жалованье в 1402 го­ду варьировалось от 20 флоринов для новичка до 60 и даже 100 флоринов для опытного служащего.

Брат Бенедетто де Барди, заведовавший римским банком, получал 100 флоринов, а Нери Торнаквинчи, управляющий венецианским банком, — 400, но он, кроме того, имел долю в капитале и участвовал в прибылях.

К счастью, мы имели возможность изучать в архиве Фло­ренции три секретные книги банка Медичи. Они велись в головной конторе и охватывают период с 1 октября 1397-го по 24 марта 14S1 года. Благодаря им мы знаем, как работал банк. В частности, получили весьма труднодоступные во все времена сведения: распределение прибылей между компань­онами, сумму тайных вкладов, напоминающих современные номерные счета в швейцарских банках — ведь богатых лю­дей: кардиналов, князей, важных сановников, прятавших деньги в банке Медичи, — было очень много.

Мы можем констатировать, что с 1397 по 1420 год при­быль от шести отделений банка и двух мануфактур за выче­том долгов, различных убытков и процентов, выплачивав­шихся директорам отделений соответственно их вложениям, достигала 151820 флоринов, из которых три четверти (113 865 флоринов) поступала Джованни ди Биччи, а чет­верть (37 99S флоринов) — Бенедетто Барди. Благодаря весь­ма доходной меняльной деятельности в интересах папской курии и высоких духовных лиц выше всего прибыль на ка­питал была в Риме — более 30 процентов.

Основная часть прибылей вкладывалась в дело, но Джо­ванни ди Биччи брал из нее большие суммы, чтобы сколо­тить личное состояние. Как мы знаем, от отца он не унасле­довал большого достатка. У него не было внешних знаков

32

 

богатства, внушающих доверие, поэтому он покупал дома во Флоренции, фермы и земли в Муджелло. Как быстро он богател, видно по тому, как все больше возрастала сумма, взимавшаяся с него на принудительные займы: от 14 фло­ринов в 1396 году до 150 флоринов в 1403 году, в то время как наследники Вьери Медичи уплатили 748 флоринов. В 1413 голу взнос Джованни составлял 260 флоринов, на­следников Вьери — 235. В 1427 году, при составлении «катасто» (всеобщей имущественной оценки), Джованни ди Биччи оставил позади себя почти всех деловых людей: с него было взято 397 флоринов. Больше внесли только Палла ди Нофри Строцци (507 флоринов) и два брата Панчатики вместе (636 флоринов).

В 1420 году произошли большие перемены. Бенедетто Барли умер. Его место среди главных компаньонов занял брат, Илларионе Барди. Престарелый Джованни ди Биччи уступил свое место в компании сыновьям Козимо и Ло­ренцо.

Каждый партнер внес 8 тысяч флоринов. Начальный ка­питал в 24 тысячи флоринов был неравномерно разделен между разными банками: 10 500 флоринов вложено в фло­рентийскую «меняльную лавку», 6 тысяч — в римский банк, 7 тысяч — в венецианский. Директора отделений увеличили их капиталы, вложив собственные средства: 1500 флоринов во Флоренции, по тысяче в Венеции и Риме. За это они по­лучили долю в прибылях: пятую часть во Флоренции, четверть в Риме и Венеции. Благодаря системе участия управляющих банк Медичи во всех отделениях в 1420 году располагал ка­питалом в 27 600 флоринов. Кроме того, капитал в 3800 на­ходился в шерстяной мануфактуре под управлением Таддео ди Филиппо.

В целом финансовый потенциал Медичи оценивается в 31 500 флоринов. Это немалая сумма, хотя она кажется до­вольно скромной в сравнении с капиталом банка Перуцци. иском ранее насчитывавшим 103 тысячи флоринов. Но ка­питал, вложенный Медичи в дело, был лишь малой частью их состояния, в совокупности достигавшего на день смерти Джованни ли Биччи в 1429 году 180 тысяч флоринов: тако­ва оценка Лоренцо Великолепного, правнука Джованни.

Чем богаче становился Джованни ди Биччи, тем больше подозрительная крупная буржуазия отдаляла его от предназ­наченных ему скромных должностей. После подавления восстания чомпи тех из членов семьи Медичи, кто не был казнен или изгнан, держали в стороне от важных постов. Но после 1402 года Джованни ди Биччи несколько раз был чле-

33

 

ном синьории в должности приора. Он поддерживал поли­тику территориальной экспансии, которую вело правитель­ство. Расширение контадо, начавшееся в середине XIV века приобретением Прато и Сан-Джиминьяно, дало Флоренции территорию около 4,9 тысячи квадратных километров. Экс­пансия присоединила значительные города с собственными пригородами. Постепенно образовался округ, своего рода венец из малых покоренных государств, собиравших собст­венные налоги, но управлявшихся губернаторами и капита­нами, присланными из Флоренции.

В октябре 1406 года в состав Флорентийского округа во­шла Пиза с территорией 2 тысячи квадратных километров. Таким образом, Флоренция получила выход к морю, жиз­ненно необходимый для купечества. В ходе труднейших пе­реговоров, предшествовавших этому приобретению, Пиза потребовала заложников. Туда были отправлены двадцать молодых людей из лучших флорентийских семей. Среди них был и Козимо, старший сын Джованни ди Биччи, которому только что исполнилось восемнадцать лет. Отец его был за это вознагражден: в 1407 году его назначили губернатором от Флоренции в вассальный город Пистою.

Так Джованни ди Биччи стал одним из правителей Фло­рентийской республики. Она же теперь владела территори­ей, позволявшей спорить с другими державами, делившими Италию, поскольку к ее собственному контадо добавились земли, зависевшие от иных городов. Таким образом, Фло­рентийское государство занимало пространство в 11 тысяч квадратных километров. Теперь оно могло противостоять угрозе со стороны Франции, стремившейся своим вмеша­тельством поддержать претензии герцогов Анжуйских на Неаполь и Орлеанских на Милан, а иногда осуществлявшей протекторат над соседями Флоренции — например Генуей. Миланские Висконти и венецианцы также представляли по­стоянную опасность. Но после аннексии Пизы Флоренция почувствовала себя настолько сильной, что предложила про­вести у себя Вселенский собор, от которого ожидали пре­кращения Великой схизмы.

 

Флоренция и папство: Пизанский и Констанцский соборы

 

Уже тридцать лет христианский мир был расколот на­двое. С тех пор как были избраны два соперничавших папы, в Риме Урбан VI, a в Авиньоне Климент VII, государства, к великому соблазну верующих, подчинялись одной из двух

34

 

юрисдикций. Флоренция не отдавала предпочтения ни той, ни другой. Поэтому, когда римский папа Григорий XII вместе со своими кардиналами отправился на переговоры с авиньонским папой Бенедиктом XIII, Флоренция могла предложить свои услуги. К согласию прийти не удалось. В 1408 году кардиналы обоих пап под давлением разных государств согласились созвать в следующем году Вселенский собор. Флоренция предложила провести его в Пизе, где после при­соединения города держала свою администрацию и войско. И город и порт были хорошо защищены. Проведение Все­ленского собора наряду с торговлей должно было способст­вовать процветанию города.

На открытии Собора в марте 1409 года присутствовало 10 тысяч человек. Дело надолго не затянулось: 5 июня оба соперничавших папы были признаны виновными в ереси и расколе и низложены. Избрали нового папу — архиеписко­па Миланского, недолгое время правившего под именем Александра V. Но ни тот ни другой из осужденных пап не пожелали отречься. Бенедикт XIII опирался главным обра­зом на Испанию, а Григорий XII — на короля Владислава Неаполитанского, Роберта Баварского, короля Римского, то есть избранного императорского наследника, и на мелких итальянских князей, в частности, Малатеста из Романьи.

Теперь у христиан было три папы. Когда в мае 1410 года умер Александр V, его сменил один из кардиналов, Бальдассаре Косса, не столько прелат, сколько воин, под именем Иоанна XXIII. У этого папы была бурная жизнь, и в списке понтификов он фигурирует как антипапа. Поначалу он пользовался большой поддержкой флорентийских банкиров (в том числе и Джованни ди Биччи) и нового римского ко­роля Сигизмунда. Чтобы объединить христианский мир, Сигизмунд добился от Иоанна XXIII созыва нового Собора, который открылся 1 ноября 1414 года в Германии, в городе Констанце.

На Констанцский собор, как и на Пизанский, съехалось множество прелатов и послов. Им нужно было перевести в Констанцу часть своих доходов. К тому же заседания затя­нулись и каждодневные банковские услуги стали совершен­но необходимы. Джованни де Биччи в Констанце представ­лял его молодой сын Козимо, получавший донесения о драматических событиях Собора. 2 марта 1415 года Иоан­ну XXIII пришлось в присутствии самого Сигизмунда по­клясться, что он отречется от папского престола при усло­вии, что и соперники его сделают то же. Но опасаясь наси­лия со стороны Собора, в ночь с 20 на 21 марта Иоанн

35

 

бежал, переодевшись простолюдином, с арбалетом на плече. Он тщетно пытался найти убежище во Франции с помощью герцога Фридриха Австрийского. Вскоре покровитель бро­сил его и примкнул к Сигизмунду. Папа оказался в руках императора. 29 мая он выслушал приговор о низложении, вынесенный Собором, который сам же он открывал и воз­главлял. Сигизмунд заточил Иоанна в замке Радольфцелль, где он оставался три года, пока Джованни ди Биччи не уп­латил за него требуемый императором выкуп в 35 тысяч флоринов. Низложенный понтифик нашел пристанище во Флоренции.

Банк Медичи, уже имевший прочные позиции в Риме, сохранил милость и нового папы Оддоне Колонны, избран­ного 11 ноября 1417 года после того, как Собор принял от­речение Григория XII и тщетно пытался добиться того же от Бенедикта XIII. 26 февраля 1419 года папа, правивший под именем Мартина V, прибыл во Флоренцию. Там он принял изъявление покорности от Иоанна XXIII, вновь ставшего кардиналом Коссой. Синьория устроила папе пышный при­ем. Сама синьория теперь была только фасадом власти па­трициата, особенно банкиров, которых в 1422 году насчиты­валось 72. На смену лидеру олигархического режима Мазо дельи Альбицци, скончавшемуся в 1417 году, пришел его помощник Джино Каппони. Когда же и он умер в 1420 го­ду, душой кучки магнатов, управлявших республикой, стал крупный делец Никколо д'Уццано. Таким образом, приоры и гонфалоньер подчинялись финансовой олигархии, в кото­рую и сами входили. Они жили по-княжески, держали во дворцах открытый стол. Теперь они получали жалованье в 300 золотых флоринов.

 

Государственные расходы: новое налоговое законодательство (1427)

 

Джованни ди Биччи прочно вошел в правящее сословие Флоренции. В 1421 году он стал гонфалоньером справедли­вости, несколько раз входил в совещательные советы при синьории. В 1402 году Джованни был в числе тридцати че­тырех экспертов, выбравших для второй бронзовой двери баптистерия Сан-Джованни проект молодого Лоренцо Гиберти и отвергших среди прочих проект Филиппо Брунеллески — столь же разностороннего, как и его соперник, гения, с тех пор переключившегося на архитектуру и создав­шего для собора Санта-Мария дель Фьоре изящный и вели –

36

 

чественный купол. Джованни ди Биччи еще не раз вместе с коллегами, купцами и банкирами, выбирал художников для города. Так, архитектором ризницы церкви Сан-Лоренцо. строительство которой он финансировал вместе еще с семью фамилиями, они выбрали Брунеллески, а скульптором — Донателло. Скульптором гробницы Иоанна XXIII в баптистерии Сан-Джованни, возведением которой он занимался как душеприказчик, Джованни ди Биччи также выбрал До­нателло, а архитектором — Микелоццо.

В подобном интересе флорентийского общества того вре­мени к искусству и литературе не было ничего необычайно­го. Сыновья Джованни ди Биччи Козимо и Лоренцо полу­чили очень серьезное образование под руководством Роберто ди Росси. одного из первых флорентийцев, умев­ших читать по-гречески, друга гуманистов Бруни и Никколи. Джованни ди Биччи часто приглашал в гости знамени­тых литераторов Поджо Браччолини, Марзуппини и Амброджо Траверсари. Во Флоренции такого рода знаком­ство с образованными людьми считалось очень престиж­ным. Но для Джованни ди Биччи общение с ними было только досугом, не более того. Зато он не жалел трудов, что­бы вместе с другими именитыми людьми выправить катаст­рофическое финансовое положение Флоренции.

В начале века государство имело долг около 12 миллио­нов флоринов, в частности, из-за войны с Миланским герцогством и покупки новых земель (только Пиза была при­обретена за полтора миллиона флоринов). Война с Миланом прекратилась было в 1426 году, но в 1428-м возобновилась. Все обычные фискальные инструменты, прямые и косвен­ные налоги, а также принудительные займы, приносили 770 тысяч флоринов в год. Этого было недостаточно. Нормы принудительных займов устанавливались на основе произ­вольной оценки имущества. Для богачей с их возможностя­ми это было необременительно, а беднякам приходилось очень тяжко. Поскольку аккуратным плательщикам предо­ставлялись льготы (5—10 процентов по займу и места в из­бирательных списках), вся система способствовала социаль­ному неравенству и повышала риск народных волнений.

Сменявшие друг друга правительства понимали это. На­чиная с 1423 года они изучали возможность введения в го­роде венецианского catasto (кадастра), с тем чтобы обложе­ние устанавливалось на основании декларации об основных составляющих капитала, которую подавал глава каждой се­мьи. Допускались вычеты на наемных слуг и орудия произ­водства, а учету подлежали лица мужского пола.

37

 

Чтобы раз и навсегда покончить с дисбалансом бюджета, в кадастр решили включить жителей не только города и контадо, но и всех подвластных земель, а также иностранцев, духовных лиц и корпорации в качестве юридических лиц. Крупные купцы, в том числе Медичи, готовились нести убытки: например, обложение Никколо д'Уццано должно было возрасти с 16 до 250 флоринов. Но сражаться против закона, принятого 24 мая 1427 гола, никто не посмел. На­против, Джованни ди Биччи, призванный для консультации как эксперт, публично одобрил его: ему нужно было сохра­нить лицо главы народной партии.

На самом же деле Медичи не без удовольствия наблюда­ли, как малые города, находившиеся под властью Флорен­ции, восставали против уничтожения их налогового иммуни­тета. Самый сильный бунт вспыхнул в Вольтерре. Джованни ди Биччи и его сына Козимо подозревали в подстрекатель­стве к нему: ведь их банк разместил там свои деньги, чтобы вывести их из-под налогообложения. Твердость синьории позволила усмирить волнения. 18 жителей Вольтерры. при­бывших во Флоренцию с жалобой, были брошены в город­скую тюрьму Стинке и оставались там полгода. Тем време­нем Медичи поняли, что пошли неправильным путем. Закон о кадастре остался в силе. Продолжая скрытую борь­бу против его применения, они могли потерять симпатии флорентийских ремесленников и среднего класса, взамен приобретя лишь бесполезную популярность в Вольтерре. Поэтому Медичи постарались успокоить умы, но их вмеша­тельства оказалось недостаточно, и синьории пришлось от­править войска на подавление бунта.

Это был удивительный промах осторожного, гибкого и терпеливого Джованни ди Биччи. Но фактически с 1420 го­да он уже не был главой дома Медичи. От его лица решения принимал старший сын Козимо. 20 февраля 1429 года шес­тидесятивосьмилетний Джованни умер, завешав сыновьям, сорокалетнему Козимо и тридцатичетырехлетнему Лоренцо, хранить мир в народе и расширять свою торговлю.

Похороны Джованни ди Биччи обошлись в 3 тысячи фло­ринов. По городу за открытым гробом прошли 28 членов фамилии Медичи, городские должностные лица, иностран­ные послы. Джованни ди Биччи похоронили в Сан-Лоренцо. Надгробие было предназначено и для его вдовы Пиккарды Буэри. Оно стоит посередине Старой ризницы, украшено фигурами амуров и гирляндами цветов. Надпись превозносит Джованни Медичи и его супругу как славных в мире сем.

38

 

Современники действительно так считали. Жизненный путь Джованни ди Биччи, постепенно и неуклонно восходившего к первым ролям в государстве, свидетельствует о неординарности этого человека, заслужившего уважение co­граждан. Еще больше его заслуга перед своим семейством: Джованни открыл потомкам путь к успеху и в деловом мире, и в политике.

 

Содержание          Наверх           Biblio Italia