ИВАН КЛУЛАС

ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

М.: Молодая гвардия, 2007. – 260 [12] с .: илл. (Жизнь замечательных людей)

Перевод осуществлен по изданию: Ivan Cloulas. Laurent le Magnifique. Paris: Fayard, 1997

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

КОРНИ БОГАТСТВА

 

Глава 3

ОБРЕТЕНИЕ ВЛАСТИ

 

Триумвират: Козимо, Лоренцо и Аверардо Медичи

 

Козимо наследовал отцу как общепризнанный глава всех ветвей фамилии Медичи. Он был среднего роста, худощав, слегка смугловат, имел орлиный нос и толстые губы. Изящество и любезность (впрочем, и живости в нем было до­статочно) заставляли забыть, что он дурен собой. Он долго подбирал слова, на публике говорил плохо, но в разговоре с глазу на глаз умело владел аргументами. Уже девять лет он, как опытный стратег, управлял делами дома Медичи. Ост­рый на язык полемист Филельфо сравнивал его с хитрой и коварной лисой.

Лоренцо был младше Козимо на шесть лет. В его внеш­ности не было ничего особенного. В высшем флорентий­ском обществе Лоренцо был своим: женат на девице Каваль­канти, по матери происходившей от маркизов Маласпина ди Луниджана. Козимо тоже породнился с лучшими фамилиями: его супруга Контессина ди Барди, на которой он женился еще до того как отправился представлять семейные интере­сы на Констанцский собор, происходила из знаменитого се­мейства, члены которого служили во всех отделениях банка Медичи. Со старинной знатью она тоже была в родстве: по линии отца, Джованни, происходила от графов Вернио, а по матери — от графов Эльчи. Сестры Козимо и Лоренцо вы­шли замуж в именитые семьи Джуньи и Строцци.

Двоюродный брат детей Джованни ди Биччи Аверардо Медичи ладил с ними и в делах, и в политике. Филельфо на­зывал его волком этой стаи. Триумвират богатых и влиятель­ных людей имел множество приспешников и сеть информа­торов, среди которых был остроумный литератор Пуччо Пуччи. Художники и литераторы в обществе этих дельцов, получивших превосходное образование в камальдолийском монастыре Санта-Мария дельи Анджели, были своими людь-

39

 

ми. Медичи знали латынь, греческий, древнееврейский и даже арабский, а также большинство европейских языков. Козимо, у которого еще не было своего дворца, принимал друзей в старом доме Барди. на котором повесил шит с во­семью геральдическими шарами Медичи.

Вождям правившей патрицианской партии Ринальдо дельи Альбицци, Палле Строцци и Никколо д'Уццано не нра­вилась суета вокруг этого дворца. Но час раскола  еще не пробил. Флоренция отправила армию против Лукки, наде­ясь отобрать ее у сеньора этого города Паоло Гвиниджи. В декабре 1429 года для руководства военными действиями был образован Комитет десяти. Братья Медичи стали его членами наряду с вождями патрицианской партии. Но ре­зультат похода был для Флоренции плачевен: Франческо Сфорца и Никколо Пиччинино разбили флорентийцев. Лукка с помощью Сиены, Генуи и Милана перешла в контрнаступление. В довершение неудач флорентийская торговля во Франции и Англии сильно пострадала: в 1428— 1431 годах эти державы вели одну из самых драматических схваток Столетней войны, прославленную, в частности, эпопеей Жанны д'Арк. В феврале 1431 года умер папа Мар­тин V. Новый папа, венецианец Евгений IV, был врагом Милана. Но выступить на стороне Флоренции он не смел, потому что Милан поддерживал император Сигизмунд, только что созвавший Вселенский собор в Базеле. Целью Собора была борьба с ересью, распространявшейся в Че­хии, а кроме того, он мог реформировать Церковь, ослабив папскую власть.

На этой волне кризисов начались столкновения между итальянскими государствами. Венеция, союзница Флорен­ции, потерпела поражение на По, но в августе 1431 года одержала победу над генуэзцами при Порто Фино. Однако в Италию пришел, преодолев Альпы, император Сигизмунд. В ноябре 1431 года он вступил в Милан, а летом 1432 года отправился в Сиену для переговоров с папой. Союз против­ников Милана, Генуи и императорских войск распался. Флоренция, дававшая большую часть денег, не выдержала гнета налогов. Согласно катасто, месячный налог должен был составлять 1 процент капитала (вдвое выше обычного). Но в феврале 1432 года государственные нужды выросли настолько, что каждое семейство обложили месячным нало­гом в размере 18 процентов капитала. Даже самые богатые отказались платить: например, Палла Строцци не смог за­платить налог в размере 500 флоринов, а долги его достиг­ли 13 408 флоринов!

40

 

Агрессивная политика патрициата потерпела крах. Рес­публика шла к банкротству. Нужно было заключать мир. Козимо Медичи и Палла Строцци сделали это в Ферраре в 1433 году. Венеция получила по нему кое-какие территории, но Флоренция добилась лишь обещания герцога Миланско­го Филиппо Марии Висконти не вмешиваться в тосканские дела. Народ возмутился. Ринальдо дельи Альбицци. пользу­ясь тем, что Козимо после переговоров уехал отдохнуть в свои поместья в Муджелло, обратил это негодование против Медичи.

 

Изгнание Козимо

 

Очередные выборы синьории на сентябрь — октябрь 1433 гола принесли победу сторонникам Ринальдо. За него были шесть из восьми приоров, а главное — гонфалоньер Бернардо Гваданьи, не простивший Медичи, что его родной дом сожгли чомпи. Чтобы допустить Гваданьи к должности, Ринальдо внес за него налоговую недоимку. В благодарность новый гонфалоньер вызвал Козимо во Флоренцию и поса­дил под арест в здании синьории (7 сентября — 3 октября). Опасаясь за свою жизнь, Козимо просил сторонников не провоцировать тюремщиков и не браться за оружие. Покор­ностью он не заслужил снисхождения: ему вменили в вину все заговоры, в которых были замешаны Медичи с 1378 по 1431 год (неудачная война с Луккой), и синьория пригово­рила его к изгнанию. Это решение было объявлено народу на главной площади. Под страхом применения оружия си­ньория вырвала у собравшихся право созвать чрезвычайный комитет (balia) из двухсот членов, назначенных приорами и обладавших всей полнотой власти.

Балия собралась незамедлительно. Она приняла ради­кальные меры, чтобы отстранить от публичных должностей Медичи и всех недругов патрицианской партии. До тех пор синьория с ее советами раз в пять лет созывала специальную комиссию для составления списка из двух тысяч граждан, допущенных к государственным должностям. Затем она еще раз проверяла кандидатов по их способностям, из-за чего членов комиссии прозвали «сводниками». Составлялись два новых списка. Малый список включал имена флорентийцев, достойных исполнять обязанности трех высших должност­ных лиц: 9 членов синьории сроком на два месяца, 12 «по­чтенных мужей» сроком на три месяца и 16 гонфалоньеров сроком на четыре месяца. Второй список включал имена

41

 

граждан, допущенных к прочим государственным должнос­тям. Члены комиссии переписывали имена на листки и кла­ли их в мешочки — по одному на каждый городской квар­тал; лица, занимавшие высшие должности, как считалось, были представителями кварталов. Когда эта процедура за­канчивалась, комиссия «сводников» распускалась. Жребий на должности тянули «нейтральные» должностные лица: по­деста и капитан народа.

Теперь эта процедура, при которой из мешочков в любой момент могли быть извлечены листочки бумаги с именами противников правящей партии, упразднялась. После состав­ления списков «сводники» оставались при должности и в ус­тановленные сроки вместе с членами синьории выбирали сторонников режима для занятия должностей из числа вне­сенных в списки.

Та же балия установила срок изгнания Медичи: вначале пять, а потом десять лет. Им назначили удаленные друг от друга места пребывания: Козимо предписывалось отпра­виться в Падую, его двоюродному брату Аверардо — в Не­аполь, Лоренцо — в Венецию, прочим членам семьи — в другие города. Все они объявлялись навсегда исключенны­ми из общественной жизни. Наказание не коснулось только сыновей Вьери де Медичи.

Приговор был суров, но Козимо радовался, что сохранил жизнь: некоторые члены балии предлагали удавить или от­равить его. 3 октября банкир отправился в изгнание, оста­вив залог в 20 тысяч флоринов как гарантию, что он не бу­дет участвовать ни в каких интригах против Флоренции. Козимо проехал через Феррару, где маркиз устроил ему ве­ликолепный прием, и 11 октября прибыл в Венецию. Там его приняли с большими почестями, а он преподнес в дар республике IS тысяч дукатов. В декабре флорентийская си­ньория, приняв во внимание его хорошее поведение, разре­шила ему совершать поездки по всем венецианским владе­ниям. Пользуясь этим дозволением, он поселился в Венеции в бенедиктинском монастыре Сан-Джорджо, причем расши­рил и украсил монастырскую библиотеку по проекту своего архитектора Микелоццо, состоявшего в его личной свите. Вельможный образ жизни, спокойствие и благодушие Кози­мо в изгнании снискали ему симпатии многих людей, в том числе и во Флоренции. Впрочем, все знали, что богатство Медичи от изгнания не пострадало. Банк во Флоренции был закрыт, но не перестал существовать. Кладовые «меняльной лавки» и семейное собрание произведений искусства, вклю­чавшее драгоценные реликвии (кусок ризы Христовой и

42

 

терновый венец), передали на хранение отшельникам Сан-Миниато и в доминиканский монастырь Сан-Марко.

Недовольство властями росло. Вскоре его давление вынудило Ринальдо дельи Альбицци возобновить назначение приоров по жребию. В августе 1434 года выборы синьории дали сторонникам Медичи трех приоров и гонфалоньера. Ринальдо пытался препятствовать возвращению Козимо, со­звав народное собрание и вновь назначив балию. Это ему не удалось.

Посредничество предложил папа Евгений IV: после того как в мае 1432 года войска Филиппо Марии Висконти из­гнали его из Папской области, он жил во Флоренции в мо­настыре Санта-Мария Новелла. Голосованием советов при синьории 2 октября все изгнанники были восстановлены в правах. Чтобы это решение не выглядело капитуляцией, его распространили и на давно уже изгнанное семейство Альберта.

 

Триумфальное возвращение Козимо ( 1434).

Партия Медичи

 

Получив приглашение синьории вернуться во Флорен­цию, Козимо тотчас отправился в путь. 5 октября он въехал на флорентийскую территорию. В Пистое его приветствова­ли изъявлениями искренней радости. 6-го числа он обедал на своей вилле Кареджи. Во Флоренции синьория устрои­ла ему триумфальную встречу. Тридцать один противник Медичи был приговорен к изгнанию и крупному штрафу. Ринальдо дельи Альбицци сослали в Неаполь, а его сына в Гаэту. Изгнали и еще около сотни магнатов, в том числе бывшего товарища Козимо Паллу Строцци. Их потомков лишили гражданских прав. Большинство из них уже не вер­нулись во Флоренцию, а основали итальянские колонии, в частности, во Франции и в Провансе, ставшие рассадником заклятых врагов Медичи. Избирательные списки, состав­ленные по воле Ринальдо дельи Альбицци, сожгли. В октя­бре составили новые, со множеством имен сторонников Медичи. Чтобы выбрать граждан, способных занимать госу­дарственные должности, собрали комиссию «сводников»: нововведения предшественника Козимо использовал в соб­ственных интересах. Он энергично вел политику чисток и репрессий, заявив, что лучше оставить город без жителей, чем дать пропасть городу. Тем. кто выражал опасение, что так можно уничтожить высшее сословие, он возражал, что

43

 

новых граждан можно получить когда угодно — хватит не­скольких локтей пурпурного сукна. Козимо лицемерно со­жалел об излишнем рвении синьории, но она ничего не де­лала без его одобрения. Сам он входил в правительство в качестве гонфалоньера лишь два месяца (в январе и фев­рале I435 года) и хвастался, что в течение этого срока ни­кого не лишили гражданских прав. Но все главные враги тогда уже были изгнаны. Затем преследования оппозиции продолжились: под влиянием друзей Медичи, занимавших высокие посты, противников Козимо по-прежнему изго­няли, сажали в тюрьмы, лишали имущества. Во Флоренции настало время радикальных политических перемен. Ис­пользуя оружие, выкованное своими врагами. Козимо вы­гнал их из государства. Социальной революции не было: на смену одним патрициям пришли другие — но это было уже другое «большинство». Триумф партии Медичи обер­нулся «охотой на ведьм» и полной сменой лиц во главе го­сударства.

«Партия Медичи», как ее для удобства называют, не бы­ла оформленным объединением, организованным ради ка­кой-то конкретной политической цели. Это был конгломе­рат семейств и отдельных лиц, окружавших дом Медичи, нуждавшихся в его покровительстве и плативших за него не­изменной преданностью. Неофициальные узы Медичи и их клиентов могли зиждиться на родстве, брачных связях, со­седских отношениях, экономической зависимости, наконец, личной дружбе.

В конце XIV века, когда разошлись позиции семи ветвей Медичи, родственная солидарность фамилии дала трещину. Затем, как можно видеть, под влиянием Джованни ди Биччи согласие возродилось: оно проявилось на похоронах ста­рого банкира, где присутствовало множество его родичей. В 1433 году, когда Козимо был осужден на изгнание, его ку­зен Никколо. сын Вьери Медичи, избежал этой участи не потому, что переметнулся на сторону городской верхушки, а потому что в это время занимал должность гонфалоньера. С тех пор единство семьи окрепло: в 1440 году в малом спи­ске лиц, годных для трех высших должностей, находился двадцать один Медичи.

Брачные союзы связывали клан Медичи со многими вид­ными фамилиями: Сальвиати, Джанфильяцци, Серристори, Питти, Ридольфи, Барди, Торнабуони (пополанская линия старой благородной семьи Торнаквинчи). Козимо в 1413 году женился на Контессине Барди, а супругой его старшего сы­на Пьеро стала Лукреция ди Франческо Торнабуони. Ино-

44

 

гда союзы были неожиданными. Например Лука дельи Альбицци, брат Ринальдо, заклятого врага Козимо, в 1426 году женился на его двоюродной сестре Аврелии. Но браками укреплялись связи и с семьями простого происхождении, например, Мартелли. Некоторые из самых убежденных сто­ронников Медичи были их соседями. Разные ветви семейст­ва имели дома в трех-четырех гонфалонах (подразделениях) квартала Сан-Джованни. Больше всего домов Медичи нахо­дилось в так называемом гонфалоне Золотого Льва, он же округ Сан-Лоренцо. Из 93 магнатов, поддерживавших Козимо, 45 также жили в квартале Сан-Джованни, из них 20 — в гонфалоне Золотого Льва, рядом со старым домом Джованни ди Биччи. Рядом с ним проживали семьи Джинори, Нерони, Делла Стуффа. Родители и дети давно друг друга знали, постоянно встречались на праздниках, играх, общественных мероприятиях и в церквях, входили в одни комитеты и ма­нуфактурные советы. Их имена попадали в одни избира­тельные списки, они сменяли друг друга на государственных должностях, обеспечивая непрерывное представительство своего квартала.

Со своими соседями Медичи были связаны своеобраз­ными политическими интересами. С другими флорентийца­ми у них были взаимные обязательства финансового плана: торговые и банковские риски могли разорить семейства и отдельных лиц. Медичи широко раскрывали свои кошель­ки, в том числе членам таких влиятельных семейств, как Пацци или Бенчи. Бухгалтерская книга флорентийского банка содержит сведения о 39 займах подобного рода на крупные суммы, выданных в 1427—1433 годах. Эти деньги тратились не напрасно: на них покупались «клиенты», в уп­лату долга оказывавшие безусловную поддержку семейству Медичи.

Наконец, у Медичи было много друзей, которые считали благом то. что в городе возвысились любезные люди, оста­вавшиеся близкими к народу. Среди них были художники и литераторы — и вышедшие из низов, как Пуччо Пуччи. и члены корпорации судей и нотариусов, как Антонио Мази, верный друг Козимо. в 1434 году отправившийся в Венецию торопить его с возвращением.

Сплочение приверженцев Медичи выразилось в их энту­зиазме, с которым они преследовали Альбицци и их сторон­ников. Затем они осуществляли власть за спиной Козимо, оставшегося единственным главой партии: родного брата Лоренцо он полностью затмил, а кузен Аверардо скончался в декабре 1434 года.

45

 

Исключительные меры и конец гражданских свобод. Государство под контролем Козимо Медичи

 

Эти чрезвычайные обстоятельства неизбежно должны были, как и раньше, породить диктатуру партии, оберегав­шей свою гегемонию под видом республиканского строя. Вожаки партии вскоре заткнули все нами, через которые могли просочиться их соперники. Постепенно они рефор­мировали органы власти и создали такой режим, где не бы­ло места случаю и свободе.

Изгнанники в течение четырех лет пытались натравить миланского герцога на Флоренцию. Ничего не вышло: в 1435 году новый Феррарский мир остановил Милан; в 1438 го­ду военные действия возобновились, но тогда был созван чрезвычайный комитет сроком на три года. Он сменил со­бой советы граждан при синьории из 200 и 131 члена. Балия присвоила себе все властные полномочия: составление спи­сков, военные дела, введение налогов, заменившее кадастр, и, само собой, надзор за неблагонадежными лицами.

Ее бдительность срывала любые заговоры. Город был до того спокоен, что в 1439 году папа Евгений IV созвал в нем Вселенский собор. Правда, год спустя изгнанники, соеди­нившись с миланскими войсками, вновь напали на Фло­ренцию. Но удача оказалась на стороне Флорентийской республики, 29 июня 1440 года одержавшей победу при Ангиари.

Козимо и его сторонники решили, что владеют ситуаци­ей, и приступили к некоторой либерализации режима: балию сменил совет из 121 члена, формировавшийся более де­мократичным образом.

Но эта мера лишь придала смелости их противникам. В 1444 году кончался срок изгнания, на которое было осуж­дено большинство из них. Они должны были вернуться во Флоренцию. Не было сомнений, что они попытаются сверг­нуть Медичи. Тогда Козимо опять прибегнул к авторитар­ной политике. Новая балия, созванная по этому случаю, продлила всем срок изгнания еще на десять лет. Тем самым Медичи получил передышку, позволившую ему укрепить внешнеполитический престиж. Он заключил союз с кондо­тьером Франческо Сфорцой, который в 1450 году стал гер­цогом Миланским, унаследовав титул от своего тестя Фи­липпе Марии Висконти. Щедрые субсидии новому герцогу давали гарантию, что Милан больше не будет убежищем для флорентийских изгнанников и станет сдерживать Венецию, вторжения которой опасались флорентийцы.

46

 

Впрочем, перманентная враждебность между итальянскими государствами отошла на второй план перед внешней угрозой, исходившей от турок: 29 мая 1453 года султан Мехмед II взял Константинополь. По призыву папы Николая V 2     марта 1455 года Флоренция подписала с Миланом, Венецией, Римом и Неаполем пакт о ненападении сроком на двадцать пять лет.

Поскольку теперь никакой опасности для Флоренции в принципе не было, народ стал роптать против непосильных поборов. В 1458 году правительство Медичи согласилось вос­становить более справедливую систему кадастра. Но прояв­ления недовольства не прекратились. Теперь протестовали против слишком частого созыва всемогущих балий. Общим желанием было восстановление назначения на должности по жребию и древних республиканских учреждений.

Козимо почувствовал, что если он согласится на это тре­бование, то может лишиться власти. Он рискнул пойти напе­рекор пожеланиям своих сограждан, не дожидаясь, пока они оформятся. 11 августа 1458 года Лука Питти созвал народ на собрание. Под угрозой войск, окруживших площадь, двум­стам пятидесяти собравшимся навязали новую балию для проведения реформы государства. И реформа началась тотчас же. Было решено, что до 1465 года государственные должно­сти по жребию замешаться не будут. Кандидатуры из предва­рительных списков на три главные должности выбирала ко­миссия, состоявшая из «сводников» и членов синьории. Поскольку и те и другие были сторонниками Медичи, мера эта была направлена на то, чтобы продлить власть семьи на неопределенный срок. На прочие должности назначал вновь созданный совет из ста членов, преданных режиму и прежде занимавших высшие должности. Два старых республиканских Совета сохранились, но играли отныне второстепенную роль.

В 1459 году практически завершился процесс, начавшийся в 1434-м: Козимо при посредстве верных ему людей контро­лировал все рычаги государства. Приоры, члены синьории, назывались отныне «приорами свободы». Но гражданскую свободу, прежде в принципе гарантированную жеребьевкой должностей, теперь попирали богатые купцы Медичи.

Внешне ничто не говорило о верховной роли Козимо в государстве. С 1434 по 1455 год он занимал высшие должно­сти нередко, но не чаше, чем другие граждане: трижды (в 1434, 1439 и 1445 годах) был гонфалоньером справедливос­ти, семь раз членом Военного комитета (Совета десяти или балии). Но должность верховного координатора он испол­нял лишь однажды, с октября 1440 по февраль 1441 года

47

 

(Козимо занял место своего брата Лоренцо, когда тот умер). Лишь дважды, в 1445 и 1449 годах, Козимо входил в коми­тет по охране порядка (Восемь стражей). Зато в государст­венном казначействе он заседал часто: с 1445 по 1448-й и с 1453 по 1455 год, что выдает его основную специальность и личную заинтересованность крупного банкира.

Как и Август в первые годы Римской империи, Козимо выглядел первым среди равных. Но его скромное обличье никого не обманывало: государи и их послы приезжали на переговоры с ним, а не с эфемерными членами синьории.

С момента заключения договора в Лоди (1455) до своей смерти (1464) Козимо удавалось сохранять нейтралитет Флоренции. Этому конечно же способствовали обстоятель­ства. Добровольно оставив Геную в пользу Франческо Сфорцы, Людовик XI позволил создать ось согласия между Францией, Миланом и Флоренцией. Этот союз блокировал венецианскую экспансию с востока.

Венеция, мощь которой Козимо видел собственными глазами, в то время направляла всю свою энергию на борь­бу с турками в греческих морях. Папа Пий II, а за ним Каликст III постоянно призывали к Крестовому походу, но им удавалось собрать лишь смехотворные силы. Феодалы Пап­ского государства держали их в черном теле. Папский вас­сал, король Неаполя Альфонс Арагонский, умер, и его по­бочный сын Фердинанд вернул себе королевство, выгнав из него своего врага Иоанна Анжуйского.

Флоренция в это время держалась в стороне от бурных событий, волновавших иные державы. Такое благо, как внешний мир, естественно, пошло в зачет правительству Козимо. Тем самым укрепились реакционные учреждения, созданные Луки Питти в 1458 гаду. Не имея нужды распы­ляться на внешние фронты, партия Медичи во главе со сво­им хозяином закрепила за собой власть.

48

 

Содержание          Наверх           Biblio Italia