ИВАН КЛУЛАС

ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

М.: Молодая гвардия, 2007. – 260 [12] с .: илл. (Жизнь замечательных людей)

Перевод осуществлен по изданию: Ivan Cloulas. Laurent le Magnifique. Paris: Fayard, 1997

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

НАСЛЕДНИК

 

Глава 2

ВРЕМЯ УДОВОЛЬСТВИЙ

 

Первые стихи Лоренцо и его муза Лукреция Донати

 

Между тем ненависть побежденных представляла серьез­ную опасность для Медичи. Несколько раз им грозили по­кушения и похищения. Они едва не увенчались успехом: например, летом 1467 года, когда Лукреция с Лоренцо при­нимали серные ванны в Морбе, их предупредили о замысле убийства. Они еле успели укрыться за стенами соседней Вольтерры. Когда опасность миновала, Лукреция вернулась на курорт, а Лоренцо отец вызвал во Флоренцию, где он и остался. Там он вместе с компанией друзей, которую назы­вал бригадой, вновь занялся любовными играми, для кото­рых в городе, находившемся под властью Медичи, у него не было препон.

Лоренцо рано увлекся плотскими утехами. Это отрази­лось и в его стихах. В июне 1465 года шестнадцатилетний юноша, остановившись на ночлег в Реджо, когда ехал из Милана, сочинил на мифологическую тему сонет — первый в его собрании стихотворений. Всего это собрание («Книга песен») включает одну балладу, пять секстин, восемь канцон

78

 

и 108 сонетов, сочиненных в основном в 1465—1470 годах. Весь этот свод, пронизанный любовными эмоциями, являет собой своего рода лирический дневник его страстной юности. Страсть эта находила себе выход в интрижках с доступными девицами, к которым ходили члены бригады. По словам Макиавелли, Лоренцо «невероятно увлекали удовольствия Венеры». А Гвиччардини пишет, что он был «сладострастен и весь во власти Венеры... что, по мнению многих, так ослабило его телесно, что он умер, можно сказать, молодым». Выговоры матери и наставника, Джентиле Бекки, были напрасны. Впрочем, дед и отец Лоренцо тоже не были образцом добро­детели. Но его любовь не ограничивалась ночными вылазка­ми, причем небезопасными: ведь надо было остерегаться не­другов из простонародья и ночных полицейских дозоров.

Как и все его товарищи, Лоренцо, честь по чести, ухажи­вал за порядочной флорентийской дамой. По правилам кур­туазной любви, на людях полагалось упоминать лишь эту идеальную возлюбленную, даже если она служила только ширмой для вульгарных плотских удовольствий. Вся Флоренция знала, что Лоренцо в своих стихах называет Дианой одну из первых красавиц города Лукрецию Донати. В 1465 го­лу, когда юноша выбрал ее своей музой, ему было шестнад­цать лет, а ей, как установили современные исследователи, восемнадцать. Она только что вышла замуж за Никколо Ардингелли, с которым два года была обручена. Таким об­разом, вздохи Лоренцо были обращены к молодой патрици­анке с прекрасным положением в обществе. Притом его любовь так и осталась платонической в самом расхожем смысле слова. Об этой поэтической связи было объявлено во всеуслышание: на большом турнире 1469 года имя Лук­реции красовалось рядом с Клариче Орсини, будущей же­ной Лоренцо. Та, впрочем, не держала обиды: в 1471 году она согласилась быть крестной матерью новорожденного Пьетро Ардингелли, сына Лукреции и Никколо. А Никколо не возражал, чтобы его супруга была царицей флорентий­ских праздников. Например, патрицианка Алессандра Мачинги-Строцци  рассказывала своему сыну о роскошном празднике,  который Лоренцо устроил в честь Лукреции 3 февраля 1466 года в папском зале Санта-Мария Новелла. Молодая дама была в великолепных одеждах, в ожерелье из больших жемчужин. Теперь, писала мать сыну, Никколо Ар­дингелли сможет отдать ему долг: говорят, что он получил 8 тысяч флоринов. Что это было — плата за слепоту? Непо­хоже. Никколо вел дела на Востоке. Он часто ездил в Тур­цию и другие страны, на много месяцев разлучался с женой.

79

 

Для Флоренции тех времен не было ничего удивительного в том, что Лукреция утешалась играми и праздниками брига­ды Лоренцо. Но как ни льстило ей внимание молодого Ме­дичи, она, кажется, оставалась верной мужу: друзья Лорен­цо в своей переписке жаловались на это. Лоренцо так и не занял место Никколо. Если верить его компаньону Браччо Мартелли, который 21 апреля 1465 года подсматривал за первой брачной ночью Лукреции, супруг обладал необыкно­венными мужскими достоинствами. Браччо даже удалось определить размер его детородной тычины: с бычий рог! Для бригады Медичи проказы, подобные этой, были не редкос­тью. Веселые товарищи делились опытом, вместе гуляли, пели песни, сочиняли стихи.

 

Бригада Лоренцо: поэты, гуляки, верные друзья

 

В этой компании были действительно настоящие по­эты — три брата Пульчи. Некогда их семья процветала и бы­ла в родстве с французскими аристократами, но теперь они превратились в нищих клиентов флорентийских патрициев.

Старший брат, Лука, родился в 1431 году. Он желал уго­дить юному Медичи, воспев его любовь в пасторально-мифологической поэме, написанной в 1465 году. Ни сама поэма, ни желание, видимо, не были достаточно вознаграж­дены: Лука умер в 1470 году в долговой тюрьме. Младший Пульчи,  Бернардино,  родившийся  в   1438 году,  написал «Книгу песен» и был женат на Антонине Джаннотти, тоже поэтессе,  писавшей духовные стихи,  которые наверняка нравились матери Лоренцо. Самым же талантливым из бра­тьев Пульчи был средний, Луиджи, родившийся в 1432 году. На службу к Медичи он поступил в 1461 году. Ему давали самые разные поручения: купить шпагу, отдать в починку музыкальные инструменты, сопровождать в дороге членов семьи. Луиджи Пульчи прослыл злоязычным насмешником, став  чем-то  вроде  придворного  шута.  Одни  завсегдатаи дворца на Виа Ларга его любили, другие терпеть не могли, но он всегда сохранял благосклонность хозяев. По просьбе матери Лоренцо Пульчи стал писать «Морганте», бурлеск­ную пародию на рыцарские эпопеи, очень смешное сочинение, где Карл Великий, Ганелон, Роланд, Оливье и другие классические персонажи ведут себя как полные идиоты. Ге­рой поэмы — великан Морганте, спутник Роланда. Его сра­жения с полувеликаном Маргутте смешны почти как при­ключения Гаргантюа и Пантагрюэля у Рабле.

80

 

Верный Джиджи, как его обычно звали, он же Алоизий Пульхер, как он сам подписывал письма, нежно любил Ло­ренцо, но тот так и не помог ему выбраться из нужды. В 1472 году поэту пришлось уехать на службу к Роберто Сан-Северино. Впрочем, еще до отъезда Пульчи оставил поэти­ческое свидетельство верности молодому Медичи: стансы на турнир 1469 года, где воспевалась свадьба Браччо Мартелли с Констанцей Пацци и сам Лоренцо.

Браччо Мартелли, родившийся в 1442 году, принадлежал к одному из самых преданных партии Медичи семейств. В 1463 году он стал ближайшим другом и любимчиком Ло­ренцо. Они делились своими секретами. Позднее благодаря Лоренцо Браччо прошел все ступени общественных должностей: приор, подеста флорентийской округи, посол и, нако­нец, гонфалоньер справедливости.

Среди членов бригады был Диониджи Пуччи, ровесник Мартелли, эпикуреец, бонвиван и лентяй, который предпо­читал охотничьим удовольствиям постельные. Но настало время, и он, усмирив бунты в Читта ди Кастелло и Фаэнце, доказал Лоренцо, что может быть энергичным и способен играть важную политическую роль. Пьетро Аламанни, ро­дившийся в 1434 году, был старше других. Он тоже являлся для Лоренцо и товарищем в забавах, и доверенным челове­ком, Пьетро занимал самые ответственные государственные должности и всегда оказывался на высоте положения.

Столь же предан был Бернардо Ручеллаи, зять Лоренцо (муж его любимой сестры Наннины) и почти его ровесник — родился в 1448 году. Бернардо был верным товарищем мо­лодого Медичи в путешествиях, а потом стал его послом в Генуе, Милане и Неаполе. Это был любознательный эрудит, увлекавшийся историей и археологией. Другой зять Лоренцо, муж Бьянки Гильельмо Пацци, родившийся в 1437 году, довольно заурядная личность, и его брат Джованни тоже входили в бригаду, но позже были исключены из нее, оказавшись замешанными в заговор их семейства.

К этой компании принадлежали и распутный купец Джованфранческо Вентура, ученик Марсилио Фичино Франческо Берлингьери и гуманист Пеллегрино дельи Альи. Все они бы­ли на семь — девять лет старше Лоренцо. Моложе него был только Сиджисмондо делла Стуфа, родившийся в 1454 году, красотой которого восхищались все современники. Лоренцо доверял ему как самому себе. И тот в награду за преданность получал самые важные должности в государстве: приора, морского консула в Пизе, гонфалоньера справедливости.

81

 

Сиджисмондо был помолвлен с красавицей Альбьерой дельи Альбицци, смерть которой в 1473 году потрясла всю Флорен­цию и вдохновила поэтов на множество прочувствованных стихотворений. Репутация безутешного красавца окружила Сиджисмондо каким-то ангельским ореолом, делавшим его совсем непохожим на товарищей по бригаде, весельчаков, гуляк и волокит. Компания разрасталась, к ней то и дело присоединялись новые юнцы — золотая молодежь того вре­мени, на турнире 1469 года окружавшая Лоренцо и его брата Джулиано: молодые Питти, Веспуччи, Бенчи, Борромеи, Салютати и другие.

Компания по любому поводу вторгалась во дворцы патри­циев и пригородные виллы. Устраивала шумные пирушки в Кафаджоло и Кваракки, поместье Ручеллаи. Друзья щеголяли разными выходками и богатой одеждой. Пикники сменялись купаниями, рыбалкой, охотой (чаше всего соколиной), кон­ными прогулками или играми в снежки, а с приходом курти­занок и — вихрем балов, где каждый ухаживал за своей из­бранной дамой. Прочес время отводилось делам и политике, как правило, сводившейся к домогательству должностей.

Бригада стала придворным обществом, занятым поиском удовольствий и выгод. К счастью, благодаря прекрасному воспитанию и поэтическому дарованию юному Лоренцо уда­лось вырваться из вихря пошлых удовольствий. Следуя при­меру великих писателей как древности, так и недавних вре­мен, он старался выразить и радость жизни, и страдания, которые тоже подчас испытывал. Он по-прежнему поклонял­ся идеальному женскому образу, воплощенному в Лукреции Донати. Вдохновляясь Петраркой и певцами любви, поэтами «нового сладостного стиля», он воспевал ее как светлую звез­ду, как блестящее солнце, как богиню, явившую земле небес­ное совершенство. В его стихах мы найдем весь поэтический арсенал предшественников: лук и стрелы Амура, живые духи, исходящие из глаз дамы и поселившиеся в любящем сердце, образы феникса, василиска. Медузы, античный миф об Апол­лоне и Дафне. Но время от времени в стихотворениях Лоренцо мелькают живые наблюдения. Он пишет о лугах и цветах, о жужжании насекомых и пении птиц, о смутном чувстве тре­воги перед безвозвратным уходом счастья.

Но влюбленный юноша, изящный и тонкий поэт оста­вался реалистом, сознавал обязанности наследника банка Медичи, будущего главы государства. Когда семейный со­вет, обеспокоенный плохим здоровьем Пьеро, решил, что восемнадцатилетний Лоренцо должен жениться, тот сми­рился с выбором родителей.

82

 

Помолвка с Клариче Орсини

 

Невеста сыскалась в начале 1467 года. Ею оказалась Клариче Орсини. Наряду со своими вечными соперниками Колонна, Орсини являлись самыми знатными римскими аристократами.  Среди  них были  прелаты  (кардинал Латино Орсини и несколько архиепископов), могущественные вое­начальники: Вирджинио Орсини. синьор Браччано, Никколо Орсини, синьор Питтильяно, Роберто Орсини, граф Тальясоццо и, наконец, Якопо Орсини, синьор Монте Ротондо. Последний был женат на Маддалене Орсини, племяннице кардинала, а их дочь Клариче была главной наследницей всего рода.

Первые переговоры вел Джованни Торнабуони. Обе се­мьи находили в таком союзе выгоду. Пьеро Медичи хотел, чтобы его младший сын Джулиано сделал духовную карьеру. Орсини нуждались в деньгах Медичи, чтобы расширять круг своих клиентов в курии. 26 марта мать Лоренцо Лукреция в сопровождении Джентиле Бекки приехала в Рим. Она хоте­ла сама посмотреть, хороша ли собой невеста, и договорить­ся о приданом. Лоренцо, кажется, уже видел Клариче на церковных службах Страстной недели в 1466 году. Но без материнской оценки никак нельзя было обойтись. 27 марта Лукреция отправила мужу письмо, в котором сообщала, что сразу же по приезде встретила Клариче на дороге к храму Святого Петра: поступь ее показалась изящной, но фигуру нельзя было разглядеть из-за римского широкого плаща. Чтобы посмотреть на будущую невестку поближе, Лукреция отправилась с визитом к кардиналу Орсини и его сестре Маддалене. Девушка вышла к гостям: лет пятнадцати, хоро­шо сложена, круглолицая, рыжая, с длинными пальцами, изящной, хотя и тонковатой шеей. К сожалению, писала ма­тушка, она не смогла разглядеть ее грудь, прикрытую «по-римски», но, кажется, она не велика и не мала. Словом, де­вушка недурна, писала Лукреция, но до ее дочерей Клариче далеко. Кажется, невесте не было дозволено говорить ниче­го, кроме обычных любезностей. Через несколько дней Лу­креция уточнила: у девушки два достоинства — высокий рост и хорошая фигура. Не красавица, но привлекательная, выражение лица доброе. В заключение Лукреция писала му­жу, как выгоден этот брак и как все будут рады, если Лорен­цо согласится.

После возвращения Лукреции во Флоренцию, надолго отсроченного ее болезнью, переговоры о брачном контракте продолжили Джованни Торнабуони  и  кардинал Орсини.

83

 

Они закончились 27 ноября 1468 года. В приданое Клариче давали б тысяч римских флоринов в звонкой монете, драго­ценностях и платьях; если она умрет бездетной, приданое вернется к Орсини. В декабре пизанский архиепископ Фи­липпо Медичи заочно совершил венчание. Подготовка свадьбы и переезд невесты в новую семью должны были за­нять еще много месяцев, а пока что Клариче по-прежнему жила в Риме у родителей.

Сделка (именно сделка) была заключена, но Лоренцо ни­куда не спешил. 4 января один из дядюшек Торнабуони. Франческо, помогавший Джованни в Риме, послал Лоренцо восторженное письмо: «Я каждый день вижу молодую синь­ору Клариче. Она меня словно обворожила, день ото дня становясь прелестнее. Она хороша собой, благовоспитанна и восхитительно умна. Неделю тому назад она начала брать уроки танцев и каждый день выучивает новый. Она не хоте­ла бы докучать Вам своими письмами, ибо знает, как Вы за­няты подготовкой к турниру. Но раз уж Вы не можете наве­стить ее, то хотя бы пишите ей почаще. У Вас поистине будет самая превосходная жена во всей Италии». Юный Ме­дичи соблаговолил черкнуть несколько строк, а Клариче от­ветила тоже очень краткими, удивительно пошлыми любез­ностями. Амур в этом деле явно не участвовал: он витал над пышным турниром, занимавшим все помыслы Лоренцо.

 

Турнир двадцатилетия

 

Это торжество навсегда осталось в анналах Флоренции. Его подробности известны из большой поэмы, сочиненной Луиджи Пульчи в его честь. Турнир был устроен в ознаме­нование поражения врагов Пьеро Медичи и общего прими­рения итальянских государств по договору от 8 мая 1468 года. Уже в ноябре Лоренцо просил государей Урбино, Феррары и Неаполя в знак добрых отношений прислать ему лучших скакунов. Но кроме того, молодые флорентийцы хотели сде­лать турнир собственным праздником — праздником юнос­ти. Они хотели возвестить о начале новой эры — эры на­слаждений и радости, царства красоты и сладострастия. Наконец, это был праздник в честь двадцатилетия Лоренцо, которого, как и его предков, уже начали называть Велико­лепным.

Утром 7 февраля 1469 года огромная толпа собралась во­круг арены, устроенной на площади Санта-Кроче. Через весь город, украшенный флагами, к площади отправилась

84

 

кавалькада из шестнадцати всадников. В них признали мо­лодых патрициев из бригады Медичи. Один из них, Браччо Мартелли, справлял и собственную свадьбу. Звуки труб возвестили появление соревнующихся. Каждому предшествовали двенадцать рыцарей и паж со штандартом в руках. Штандарт Лоренцо, написанный знаменитым Верроккьо, изображал молодую женщину, плетущую венок из зеленых и бурых листьев лавра. Здесь видели намек на властительницу дум Лоренцо — Лукрецию Донати. Над женской фигурой была радуга в солнечном небе с девизом «Эпоха возвраща­ется». Этот личный девиз Лоренцо вскоре стал девизом всей эпохи, позднее названной Возрождением. Он говорил о возврате культа Красоты и Разума, новом открытии античной мудрости, начиная с древних греков и кончая гностиками, развивавшими философское учение Платона.

Лоренцо ехал следом за своим знаменосцем. Он гарцевал на великолепной лошади, которую подарил неаполитанский король. Одет он был в шелковую тунику флорентийских цветов: наполовину красную, наполовину белую. На плечах развевался шарф, тоже шелковый, весь расшитый жемчуж­ными розами, с той же надписью: «Эпоха возвращается». На голове — черный берет, украшенный жемчугом, над кото­рым искрился султан весь в рубинах и бриллиантах. На щи­те — французский герб (три лилии на лазоревом поле), а по­середине сверкал большой алмаз Медичи по имени «Книга». Костюм и упряжь вместе стоили 10 тысяч флоринов.

Джулиано Медичи был одет в серебряную парчу, шитую жемчугом. Его одежда была не дешевле, чем у брата. Про­чие участники турнира также состязались в роскоши: напри­мер. Бенедетто Салютати заказал Антонио Поллайоло до­спехи из чистого серебра весом 170 фунтов.

На площади Санта-Кроче Лоренцо пересел на боевого коня, подаренного Борсо д'Эсте, надел доспехи, прислан­ные герцогом Миланским. То же сделали и другие участни­ки турнира. Начался бой на копьях, продолжавшийся с по­лудня до заката.

Но почести на этом празднике мог получить лишь один герой — тот, в честь которого был дан турнир. Хотя Лоренцо. по собственному признанию, в состязаниях не блистал, он при одобрительных криках толпы и к радости своей да­мы Лукреции получил награду победителя: каску с шиша­ком в виде бога войны Марса. На другой день вся Флорен­ция явилась к нему с поздравлениями во дворец на Виа Ларга. а поэты состязались в похвалах ему. Флорентийцы праздновали явление нового государя.

85

 

Свадьба Лоренцо. Лоренцо замещает отца. Смерть Пьеро Медичи

 

Турнир прошел, оставалось оформить брак, заключен­ный в Риме. 27 апреля несколько молодых патрициев отпра­вились в Вечный город за Клариче Орсини. Среди них бы­ли Джулиано и Пьерфранческо Медичи, Бернардо Ручеллаи, Гильельмо Пацци, Якопо Питти и другие члены бригады. Джентиле Бекки был за наставника. Месяц спустя вся ком­пания вернулась во Флоренцию вместе с Клариче.

Брачные торжества начались 2 июня с приема подарков, присланных со всех концов флорентийской округи, из всех городов, деревень и замков. В основном это было продо­вольствие, счет которому подвели утром следующего дня в субботу: 150 телят, больше двадцати тысяч каплунов, цып­лят и гусей, несметное количество рыбы, сладостей, минда­ля, сосновых орешков, сушеных фруктов, воска, много бо­чек и сотни, если не тысячи бутылок вина, мешки с мукой и зерном, разная прочая снедь. Мажордомы, увидев, что про­визии им привезли намного больше, чем нужно для празд­ничного стола, приказали раздать мясо народу. Восьмистам горожанам досталось по 10—20 фунтов телятины на человека!

Тем же утром 3 июня молодая выехала из дома Бенедетто д'Алессандри, в котором ночевала, и верхом, под звуки труб и флейт, окруженная роскошно одетыми молодыми людьми, отправилась во дворец на Виа Ларга. Четыре дня, с субботы до вторника, сменяли друг друга балы, концерты и пиры. Каждый день утром и вечером слуги подавали четы­рем сотням гостей, расположившимся в залах и лоджиях, обильные изысканные яства. Двери бальных залов были рас­пахнуты для молодых людей, находивших там и буфеты с изысканными блюдами.

Не забыли и о простом народе: в понедельник тех, кто получал даровое мясо, угостили и блюдами с господского стола. У ворот дворца накрыли столы на полторы тысячи персон. Монахам и монахиням тоже раздавали провизию: рыбу, вино и печенья. На Виа Ларга и в доме Карло, дяди Лоренцо, вино лилось рекой.

Во вторник новобрачная получила свадебный подарок: пятьдесят драгоценных колец ценой в 50—60 дукатов каж­дое, штуку парчи, серебряное блюдо, разные произведения искусства. Джентиле Бекки среди прочих подарил книгу в серебряном переплете с хрустальными украшениями, напи­санную золотыми буквами на голубом пергаменте. Наконец, гости выслушали благодарственную мессу в церкви Сан-Лоренцо и разошлись.

86

 

Лоренцо и Клариче стали жить в большом дворце, тихом и скучном. Молодой супруг не мог долго терпеть такую жизнь: ему не хватало веселых товарищей. Вскоре предста­вился случай вырваться из дома. 20 июня у Галеаццо Марии Миланского и его молоденькой жены Бонны Савойской, свояченицы французского короля Людовика XI, родился сын. Они пригласили Пьеро Медичи в кумовья, но Пьеро был практически полностью разбит параличом. После свадьбы сына он затворился на вилле Кареджи. Ему при­шлось послать Лоренцо в Милан вместо себя. Тот был в вос­торге. 14 июля он без всякого сожаления расстался с женой и поскакал в Милан с дюжиной сопровождающих: в свиту входили и члены бригады, Гильельмо Пацци и Бернардо Ру­челлаи, и солидные люди вроде Бартоломмео Скалы и Джен­тиле Бекки. По дороге они заехали в недавно приобретен­ные Пьеро крепости Caрцана и Сарцанелло, оборонявшие подступы к Милану и Лукке.

Миланские торжества были роскошны. Лоренцо подарил герцогине золотое колье «во французском вкусе» с большим подвешенным бриллиантом ценой 2.5—3 тысячи дукатов. Восхищенный герцог сказал, что и для будущих детей не же­лает никакого другого крестного, кроме Лоренцо.

Эта миссия была частью политики, которую можно на­звать взаимным согласованием действий Флоренции и Ми­лана. Визит Лоренцо последовал за официальными визита­ми Галеаццо Марии во Флоренцию. Под прикрытием пиров и приемов велись серьезные политические беседы. Государ­ственный секретарь Чикко Симонетта, добивавшийся ук­репления союза герцогства с Францией Людовика XI, хотел быть уверен, что Флоренция окажет финансовую поддержку миланским вооруженным силам. Положение у Милана было незавидное: под боком у него Савойя, которой с 1466 года от имени Амедея IX правила его жена, сестра Людовика XI Иоланда, сближалась с грозным герцогом Бургундским.

К тому же едва установившийся мир внутри Италии на­рушил поход Павла II в союзе с Венецией против побочно­го сына Сиджисмондо Малатесты Роберто, который, нару­шив права Папского государства, оккупировал Римини. Лига, объединявшая Милан, Флоренцию и Неаполь, реши­ла вмешаться. Летом 1469 гола кондотьер этих государств Федерико Урбинский оборонял Римини от папских и вене­цианских войск. Галеаццо Мария просил Лоренцо уговорить отца прислать флорентийские войска под командованием

87

 

Роберто Сан-Северино, двоюродного брата герцога и кондо­тьера, состоявшего на службе у Флоренции.

С этой просьбой Лоренцо в начале августа и отправился домой через Геную и Пизу. 13 августа он был в Кареджи у одра отца, которому стало намного хуже.

Пьеро, Томмазо Содерини и их присные уважили прось­бу миланцев. Они провели через синьорию решение послать войска графу Урбинскому. Но тому они уже не понадоби­лись: 30 августа, еще до подхода подкрепления, он разбил папские войска при Черизоло.

Государства лиги назначили своих представителей на «сейм», собравшийся в Риме для переговоров об условиях мира между папой и его вассалом в Римини. Флоренцию в переговорах представляли два видных члена партии Медичи: Отто Никколини и Якопо Гвиччардини. Пьеро Медичи больше доверял «старым волкам» — политикам, чем Лоренцо: он справедливо рассудил, что сын его может блистать на светских приемах, но не способен терпеливо и тонко разы­грать дипломатическую партию.

Осенью 1469 года Пьеро, пока паралич не охватил все тело, собрал всех видных горожан и рекомендовал им Ло­ренцо. Говорят, он даже тайком вернул из ссылки Аньоло Аччайуоли, пообещав в обмен на поддержку вернуть и дру­гих изгнанных. Но никаких формальных обязательств под­писано не было, а вскоре стало уже поздно. В ночь со 2 на 3 декабря 1469 года Пьеро преставился. Ему было пятьдесят три года. Сын его Лоренцо, которому через месяц исполнял­ся двадцать один, получал хлопотную власть с неясными перспективами. Для того, кто с тех пор, как отец вернул се­бе власть, жил весело, купаясь в наслаждениях, это наслед­ство грозило серьезными опасностями.

88

Содержание          Наверх           Biblio Italia